Она не могла понять, почему мачеха отвергает даже такое крошечно нарушение правил приличия, и предпочитает жить впроголодь. Да ладно бы она жила так сама! Но ведь так же живёт её собственная дочь, маленькая Клементина! Хотя за столом Николь часто обращала внимание на то, что порция каши для младшей сестрёнки иногда даже больше материнской. Грубо говоря, мачеха предпочитала голодать сама, отдавая лишнюю ложку еды в пользу дочери. То есть, своего ребёнка она любила. Но при этом не хотела шевельнуть даже пальцем, чтобы изменить судьбу девочки! Это было то, что Николь совсем уж не могла понять.

Всю прежнюю жизнь она провела работая. Заботы по дому начали падать на девочку лет с шести-семи, потом их количество только росло. Учёба и подработка, чтобы не сидеть у матери на шее, затем настоящая работа, замужество и рождение дочери и полный комплект обязанностей по дому. Труд всегда был частью существования Вероники Семёновны и сейчас для Николь такое отвращение к самообслуживанию казалось чем-то диким.

Вечером, за пустым чаем, как только Ева увела Клементину спать, Николь вновь попыталась вернуться к вопросу заработка:

-- Госпожа Милена, но неужели вам не хочется, чтобы малышка Николь ложилась спать сытая? Мы с вами вдвоём вполне можем заработать хоть немного денег и купить еды дополнительно. Ведь малышка только растёт и голод может плохо сказаться на её здоровье.

В этот раз мачеха не плакала, но также твердо отказалась от подработки, сообщив, что осенью станет легче, потому что будут овощи со своего огорода, а кроме того…

-- …тебе уже исполнилось семнадцать лет, милая.

-- И что?! Что это меняет, госпожа Милена?

-- К осени должен приехать твой жених, дорогая, и я не могу допустить, чтобы ты сама испортила свою репутацию. Ты просто не понимаешь, каким последствиям это может привести!

Сердце Николь неприятно сжалось при мысли о том, что её, грубо говоря, продадут за кусок хлеба. А милая госпожа Милена ещё и добавила:

-- Граф довольно богат, дорогая, и я очень надеюсь, что ты поможешь своей сестре получить приличное приданое. Ты же всегда любила малышку Клементину и обязана позаботиться о ней.

С точки зрения Николь ситуация была не слишком приятная. Получается, что ей нужно будет выпрашивать деньги у своего мужа, чтобы поддержать мачеху и сестрёнку. Она утешила себя тем, что может быть на новом месте жительства ничего выпрашивать и не придётся: «В конце концов, я могу придумать там, в графстве, какую-нибудь не сложную работу вроде тех же носков и, продавая потом все это, буду отправлять деньги сюда. Нельзя допускать, чтобы малышка голодала, а раз уж Милена такая упертая… Главное – дожить до осени!»

6. Глава 5

Гаспар Шерпиньер служил личным секретарём их сиятельства графа Клода де Монферана уже много лет. Патрона он не любил, а моментами даже ненавидел, но был слишком мягкотел, чтобы уволиться с сытого места и потому терпел и дурное обращение графа, и его скотские привычки, и многое другое.

Сам Гаспар родился хоть и в дворянской семье, но был третьим сыном нищего и не титулованного отца, в детстве ему не раз пришлось голодать и унижаться ради куска хлеба в богатых домах и, когда двоюродная тётушка нашла ему это место – был счастлив и согласен мириться с любым свинством. Иногда господину Шерпиньеру даже приходилось сносить побои, зато в другой раз граф брал его в собутыльники и долго, со слезами на глазах, изливал душу молчаливому секретарю.

Вот и сегодня из светлость вернулся из королевского дворца в бешенстве и притихший Гаспар не знал, чем кончится день: пьянкой или побоями. С его точки зрения страдания графа выглядели довольно бестолковыми. Месье Шарпиньер искренне не понимал, какая разница графу, обладающему такими богатствами, что о нем говорят придворные. В глазах Гаспара терзания графа представлялись сущей глупостью. Подумаешь – незаконнорождённый!