Резонансный клинок снёс ему голову вместе с бронированным воротником, а следом раздался счетверённый грохот, и мне под ноги упало чьё-то обезображенное тело. Некогда разбираться. Аура гаснет, значит, уже труп. И, не испытывая ни грамма смущения, я переступил через недавнего врага и пошёл дальше. Каждая комната в этом бетонном лабиринте была предназначена для ведения долговременной обороны, но у каждого здания есть свои недостатки, а у каждого материала слабые места.

И сейчас против врагов играло то же, что недавно против защитников – чёткое построение коридоров, обеспечивающее наибольшую защиту от осколочных снарядов. Всё же главное предназначение батареи – оборона города от воздушных судов, а не от ворвавшегося в её коридоры безумца, раскидывающегося конструктами направо и налево. Стоило мне почувствовать размерность здания, как остальное превратилось в дело техники и времени.

– Стоп! Пли… – договорить противник, укрывшийся за углом, не сумел, ладонь Шивы, прошедшая под сорок пять градусов, просто смяла всех засевших там врагов, и только потом я сообразил, что «пли» – это не команда, а часть какого-то слова. Но это было уже несущественно.

– Есть кто живой?! – крикнул я, когда на очередной двери, ведущей к башням, обнаружились следы сварки. Похоже, тут сработали не до конца. – Сдавайтесь!

– Русские не сдаются! – послышалось с той стороны.

– Отлично, и не сдавайся, – усмехнулся я. – Всё нормально, сидеть дальше сможете? Расчёт полный? Снарядов хватает?

– Д-да, всего хватает, – не слишком уверенно ответили из бункера.

– Хорошо, тогда дождитесь помощи, – решил не дёргать мужчин я, врубив микрофон. – В башне Б-13 есть выжившие, после того как закрепимся, обеспечьте им помощь. Я иду дальше.

– Принято. Помещения с первого по седьмое зачищены. Продолжаем, – ответил Таран, на долю которого пришлось уничтожение засевших по углам и уничтоженным башням противников.

Но уже в следующем коридоре меня ждало отчаянное сопротивление. Враги, сумевшие пробиться так далеко, не могли быстро вскрыть стальную дверь, и я с лёгкостью справился бы с ними, да только здесь остались участвовавшие в штурме вражеские дарники.

Ладонь Шивы напоролась на подставленный клинок и распалась, не нанеся противникам никакого вреда. А в меня тут же полетело несколько конструктов, больше всего напоминающих серпы. Пустивший их враг шагнул вперёд, прикрывая соратников, продолживших взламывать двери, а мне стало не до шуток.

Щит, подставленный под удар, мгновенно распался от вражеских дисков, и мне пришлось надолго уйти в глухую оборону, разрушая летящие в меня конструкты резонансным клинком. Противник сыпал ими словно из пулемёта, и простой конструкт стал настоящей проблемой. Каким-то образом враг умудрялся делать их достаточно плотными, чтобы противостоять моим прессам, но первое же пущенное в ответ Ядро внезапно оборвало наше столкновение.

Прозрачный шар врезался в доспех врага, отбросив его к ещё держащейся двери, и сшиб нескольких противников, не обладающих резонансными доспехами. Понимание, что он сумел выдержать мой самый мощный конструкт, пришло мгновенно, а следом прилетели тяжёлые пятнадцатимиллиметровые пули из барабанных винтовок. Но и у меня нашлось чем ответить. Встав на одно колено, я вскинул Малышку и, разрушив собственный щит, послал один за другим ладонь Шивы, Ядро и снаряд из гранатомёта.

Эффект оказался ослепительным. Первый конструкт враг умудрился разрушить, поймав на клинок. Второй смел вражеский щит, снова отбросив дарника. А прилетевший следом осколочно-фугасный снаряд доделал начатое. Взрыв в крошечном коридоре просто размазал врагов по стенам, отбросив меня назад и оставив горящую воронку на месте головы дарника нападавших.