И вдруг мне попался на глаза кусок ткани, и я поняла, что мне надо сделать.

Схватив ткань, я выскочила из детской:

— Марисоль, мне срочно нужны ножницы и стол

Никто не стал меня ни о чём спрашивать, но уже скоро я стояла, склонившись над большим столом, угольком размечая границы будущего кроя. Я создавала в этом мире платье, свою первую модель. Да, это будет детское платье, красивое, в деревне в нём не походишь, но в этом и весь смысл, это платье, которое я намеревалась пошить, и должно было стать «лекарством» для Ани.

***

Виктор

На удивление, ночь прошла спокойно. А с утра, когда Виктор понял или скорее почувствовал, что ему нужно срочно идти исполнять приказ короля, и уже непроизвольно раскидывал магическую поисковую сеть, пытаясь увидеть, каким путём ушла швея.

«Швея,» — подумал Виктор, специально называя её про себя так обезличенно, хотя имя София ей невероятно шло. Виктор боялся, что если он будет называть её по имени, то тем самым разрешит себе думать, будто, между ними, что-то может быть. А он не хотел привязываться к ней, иначе у них не получится то, что они задумали, то за что расстался с жизнью предыдущий Хранитель и его швея.

Осознав, что желание выполнять королевский приказ стало невыносимым, Виктор выскочил из дома. Торговка была на месте, и он купил у неё целый пакет гюрешей и парочку съел сразу. Ему сразу полегчало, хотел было спросить у торговки как ей удаётся без капли магии печь такие гюреши, но торговка сегодня была молчалива, особо ничего не спросила и не сказала.

Виктор подумал, что у людей ведь бывают разные настроения. Может, просто сегодня у неё не самый лучший день, поэтому не стал выспрашивать, а просто попрощался и пошёл домой.

В отцовском особняке Виктор не был уже две ночи. Единственное за кого он переживал, была его мать. Не будь матери, Виктор бы давно переехал в собственный дом, но не мог оставить мать одну с отцом.

Когда Виктор зашёл в особняк, то после солнечной улицы темнота холла показалась ему склепом. Не обращая внимания на слугу, что-то пытавшегося ему сказать, сразу побежал в любимую гостиную матери, где она часто просиживала у окна.

Последние годы Виктор и не помнил, чтобы она занималась чем-то ещё. Просто сидела и смотрела на сад.

И точно, Виктор не ошибся, его мать снова была там.

— Матушка, — позвал Виктор, подойдя к женщине ближе.

Она повернулась к нему. Виктор с болью подумал, что ничего не меняется, всё тот же безразличный взгляд, уставшее, бледное лицо.

Кулаки мага непроизвольно сжались, и Виктор ещё раз про себя повторил, что ненавидит швейную магию. Хотя, с другой стороны, швейные маги тут ни при чём. Это тёмные, заставили их делать такие вещи.

— Виктор, — произнесла матушка, — лорд Кастильский, твой отец искал тебя, он в кабинете.

И она снова отвернулась к окну, как будто забыла, что он всё ещё стоит за её спиной.

Виктор всё равно наклонился, взял её безвольно лежащую на коленях холодную руку и приложился щекой.

— Доброе утро, матушка.

Леди не отреагировала. Виктор положил её руку обратно и пошёл искать отца, чудовище, которое сотворило с ней такое. Виктор ещё помнил, какой она была, яркой, весёлой, пока ему не взбрело в голову, что на неё засматриваются, что она слишком часто посещает приёмы, слишком звонко смеётся... Какое заклятие он тогда вплёл, Виктору так и не удалось узнать, и сколько он не спрашивал отца, тот так ничего и не рассказал. С тех пор матушка стала отказываться от выездов, перестала заказывать себе платья и за несколько лет превратилась в уставшую старуху.