А мы с ней свернули в не замеченную мной ранее дверь, находившуюся рядом с входом в салон.

«Так вот почему Кло послали меня встретить! — подумала я. — Вход в мастерскую ателье отделён от торгового зала салона».

В мастерской было довольно светло. Окна хоть и не были такими же большими, как в салоне, но пропускали достаточно света. В помещении, помимо меня и Кло, находились ещё три девушки. Две что-то делали с платьем на швейном манекене, а одна работала за чем-то очень похожим на швейную машинку.

— Доброго всем утра! — весело сказала я.

Девушка, сидевшая за машинкой, взглянула на меня неодобрительно, а вот девушки у манекена заулыбались.

Кло сказала:

— Это София, она будет подрубать швы, — и я заметила, что она особо подчеркнула, что я не претендую на работу на целый день. — София будет приходить на два часа в день, поэтому вам надо приготовить работу для неё. Так мы сможем заканчивать платья быстрее, и у нас будет больше заказов.

Те двое, которые подшивали платье на манекене, снова улыбнулись. А вот девушка за машинкой с недовольным лицом произнесла:

— Ага, Клотильда, знаем мы таких. Сначала на два часа, потом на пять, а потом согласится на меньшую плату и кого-то из нас уволят.

Кло, усмехнувшись, оглянулась на меня и представила:

— Это Марисоль, она у нас самая строгая, но и лучшая швея.

Потом Кло показала на девушек возле манекена, но не успела их представить, они сами весело назвали свои имена.

Одна из них была светленькая, с волосами, отдающими рыжиной, а другая — тёмненькая, почти как я.

Светленькую звали Зарина, а тёмненькую — Фелиция.

Дальше на швейный профессионализм меня проверять не стали. Выдали мне ворох платьев, коробку со швейными принадлежностями и указали, за каким столом работать.

Только Марисоль не преминула сказать, чтобы я работала аккуратнее. Потому что многие из этих заказов для весьма привередливых клиентов, и некоторые придут за ними уже сегодня.

Что любопытно, как только я сделала первый стежок, то испытала почти такое же наслаждение, как сегодня утром от свежеиспечённого круассана. Сначала казалось, что пальцы не очень хорошо слушаются, но уже через несколько стежков у меня создалось впечатление, что прежняя хозяйка этого тела шить умела и занималась этим регулярно.

За два часа я справилась почти что с шестью платьями. Шестое дошила, задержавшись на пятнадцать минут. Даже строгая Марисоль присвистнула и придирчиво осмотрела швы. И, не найдя огрехов, сказала:

— Своё место я тебе всё равно не отдам.

Остальные девушки улыбнулись.

— Не обращай внимания, — сказала Зарина, — на самом деле Марисоль добрая, просто такой характер.

Пока работали, немного разговорились. Конечно, девушки стали выспрашивать, откуда я и какими судьбами попала в столицу. Пришлось немного насочинять, что получила в наследство небольшой домик и переехала от злых опекунов.

Я, продолжая поддерживать образ деревенщины. А как ещё информацию-то получить? Рассказала, что утром видела тёмного мага, а вот светлых не видела.

Девушки, удивившись, что в моей деревне об этом не знают, рассказали, что светлые в основном не живут в столице. Что тёмных в столице много, а они светлых не жалуют. И вся власть у тёмных. А светлые всё равно что простые люди, не могут применять магию, чтобы заработать, и прозябают в бедности. В основном сдают магию для накопителей, но платят за это тоже немного.

Мне пришлось сказать, что опекуны не занимались моим образованием и что читаю я с трудом. После этого признания даже Марисоль стала относиться ко мне добрее.