Варов справился с последней пуговицей и уже без игр погладил меня. Он запустил ладонь под ткань и провел по талии, ребрам, пояснице. Рука была такой теплой, такой… любопытной, что ли? Он изучал меня, шумно втягивал воздух и молчал, словно забылся от наслаждения.

Варов отстранился. Я открыла глаза и увидела, что он напряженно рассматривал меня, приоткрыв губы.

— Что скажете? — спросила я.

Говорить стало трудно, ведь каждое касание жадных рук затмевало мысли. Я подавалась навстречу прикосновениям, уже не могла спокойно сидеть и сжимала бедра. Снова удовольствие рождалось в голове и разливалось по телу, воспламеняло его, ласкало.

— Что скажу? — Варов снова заговорил хрипло, растягивая слова и делая паузы. — Пока что я не все видел.

И он сжал грудь через бюстгальтер. Это было так просто, но как приятно его пальцы давили, как очаровательно он прижал ладонь. Столько сладких мелочей, столько предвкушения… я простонала и требовательно подалась к нему, но Варов отстранился. Тяжело дыша, он встал и теперь возвышался надо мной, смотрел сверху вниз внимательно, пронзительно. Он улыбнулся словно неосознанно и снова погладил меня по щеке, провел большим пальцем по губе и чуть оттянул ее. Теперь движения были торопливыми, его грудь часто поднималась и опускалась.

— Знаете, — выдохнул Варов, — нужно посмотреть более детально.

Он нагнулся и снял с меня блузку. Он не увидел ничего нового, но я прямо почувствовала, как потеряла слой защиты, которая берегла от взгляда умного доктора… или взбалмошного. Не важно, ведь придется позволить ему все.

Поглядывая на меня и улыбаясь, Варов небрежно сложил блузку и завязал ей мне глаза. Мир снова сузился до ощущений и предвкушений. Я могла только ловить звуки и гадать, что сделает мой доктор. Он молчал и не выдавал свои намерения. Любовался? Думал? Не ясно, и это завораживало.

Я даже дернулась, когда Варов взял меня за руки и потянул вверх. Он положил ладони на плечи и заставил опуститься на колени. При этом я так отчетливо чувствовала его руки: большие, горячие, полные скрытой силы и готовности к действиям.

Я покорно встала на колени, чувствуя, что Варов был близко. Он убрал руки, и осталось только ожидание, только ловить звуки и гадать. Варов не торопился и просто стоял. Я кожей ощущала его взгляд, как жадно он рассматривал шею и грудь; так казалось, и не хотелось прогонять наваждение.

Раздался шелест одежды. Сейчас что-то будет. Я ждала, но все равно вздрогнула, когда Варов погладил меня по лицу. Уже без нежностей, а быстро и властно. Он обвел линию подбородка и губ, скользнул пальцами по шее. От коротких ласк бурлило все внутри, и было трудно оставаться безучастной. Я понимала, что требовалась покорность, но не могла сдержаться и поворачивала голову, надеясь поймать губами его пальцы. Как мне хотелось вобрать их в рот и пососать, представить на языке кое что другое. Хотелось пошлостей, но Варов растягивал, шумно улыбался и упивался моим желанием и видом того, как я терпела.

— В чем дело? — хитро протянул он, — вас что-то беспокоит.

— Очень, — выпалила я раньше, чем придумала ответ.

— М-м-м, — пропел Варов и задержал руку на шее, — где именно?

Он чуть давил пальцами, и это напоминало демонстрацию власти. Он мог сжать их, а мог убрать и оставить меня — сейчас он мог все, и это завораживало. Но нет — Варов давал мне выбор, хотел узнать желания и позабавиться реакцией.

— Ниже, — попросила я.

Соски нестерпимо ныли, на груди ощущался каждый миллиметр бюстгальтера, какой он был плотный, как давил. Хотелось избавиться от него, одновременно он оставался одной из последних преград, спасающих от взгляда и прикосновений властного доктора.