— Федор Михайлович! — взвизгнула Светка.

— Света, это что, черт подери, такое?! — громыхнул Радов.

Девушка уже юркнула за диван, пряча лицо в ладонях. Еще бы. Только что, поставив голую ногу на диван, она натягивала чулки. Самые настоящие черные чулки!

Радов мог дать голову на отсечение, что без вмешательства Таисии здесь не обошлось. Не у оленеводов же одолжила Светка этот предмет женского гардероба.

— Я не думала, что вы так скоро вернетесь, простите, — пролепетала Света.

— Живо оденься! Взяли моду ходить полуголыми, — рявкнул Радов. — Почему не у себя? Почему здесь надо было это делать?

— Не утерпела, простите.

— Я буду в рубке, — предупредил он ее. — Когда выйду, на глаза не попадайся.

— Хорошо, — пискнула Света.

А Радов пошел в рубку отправлять данные. Чулки, матерь божья, на полярном острове. Такое могло прийти в голову только одной женщине, которая здесь же умудрилась разгуливать без трусиков. Только Светке-то чулки на кой черт понадобились?

Все привычное течение жизни пошло под откос с появлением этой женщины. Еще сутки, только сутки нужно продержаться. Завтра за ними прибудет баржа с Амдермы и прощай, не вспоминай.

Закончив шифровку и отправку данных, Радов остался сидеть за столом. Запустил руки в волосы, а потом в бороду. Вот ведь, оброс, как снежный человек.

— Света! — крикнул он, выйдя в коридор. — Я иду и надеюсь, что ты прекратила дурить и теперь будешь одета.

— Я одета, Федор Михайлович, — появилась пунцовая Света. — Пожалуйста, давайте больше не будем. Мне так неловко.

— Мне тоже. Договорились и забыли. Света, ты занята сейчас?

— Нет, обед я уже сварила, а что? Заменить вас на площадке? Там так солнечно сегодня, — она глянула в окно.

— Замени. Но время еще есть. Успеешь меня подстричь?

— Конечно! Давно пора, Федор Михайлович, я же вам еще когда предлагала? Садитесь тут, тут свет лучше. Сейчас за ножницами сбегаю.

Когда с прической было покончено, Радов отправил Свету снимать показания, а сам заперся в спальне и критически оглядел бороду. Дед Мороз, да и только. Достал элетрическую бритву, выставил нужные миллиметры и прошелся по подбородку. Полностью сбривать смысла нет, все равно отрастет буквально на глазах. Зачем же он вообще взялся за станок? Об этом Радов предпочитал не думать. Сам решил, сам сделал. После сходил в душ, переоделся и как раз вернулась Светка, отчиталась о проделанной работе. Еще сказала, что одна доска в деревянных сходнях во дворе вот-вот проломится.

Все-таки женский взгляд куда острее мужского в некоторых деталях. Радов оделся и вышел во двор, нашел доску, оторвал старую, нашел и прибил новую.

Снова выросла над душой Светка.

— Чего топчишься раздетая? — рявкнул Радов. — Иди в дом.

— Да что-то не идут, — ответила Света. — Обед не знаю, накрывать или нет?

Радов глянул на часы и ругнулся. Туристы давно должны были вернуться.

— Запрись в доме и никуда не выходи. Я собаку возьму и рацию. Если они первые придут, дай знать. Все поняла?

— Да.

— Муфаса, ко мне!

Отправил безрукого окрестности показывать. Все надо делать самому, черт возьми!

18. Глава 18. Таисия

Глядя на тундру и проплешины снега, Таисия испытывала странные чувства. Впервые в жизни она ревновала природу, как живую женщину, к другому мужчине.

Завтра Таисия уедет, а тундра — останется. Останутся камни, и среди них, в их тени и сквозь трещины пойдут первые полярные цветы, а на равнинах проклюнется морошка. Через месяц почти везде сойдет снег и очистится от сгрудившихся льдин море. Удлинится солнечный день, и начнет без устали кружить, как в танце, по небу солнце.