Улыбаюсь приветливо, кутаясь в огромный пиджак.

— А Миша где? — спрашивает Настя,

— Он сейчас подойдет. Ключи от машины забыл.

— Можно тебя на пару слов?..

Отголоски не самых приятных событий одолевают, но я слабо киваю.

— Конечно…

Мы отходим на веранду, примыкающую к ресторану. Просунув ладони в рукава, запахиваю пиджак поплотнее. Для начала октября вполне неплохо, но все же осень.

— Я так рада, что вы вместе, — облегченно произносит Левкович, растягивая рукава на своей кофте. — Прости меня, пожалуйста.

— За что? — прищуриваюсь, больше не чувствуя ветра, бьющего по ногам и забирающегося под подол платья.

— За то, что я тогда тебе сказала. В лагере, ты ведь помнишь… — она опускает взгляд, а у меня снова все перед глазами.

Будто сейчас. Сегодня…

Комната… душная, пропахшая какими-то неведомыми мне ароматами, но, по ощущениям, представлялось что-то неприличное. Я вспоминаю Настю, полураздетую, наполовину прикрытую простыней. И использованный презерватив на полу.

Тогда она была в слезах, а сейчас спокойно машет рукой и улыбается дебильной улыбкой. Тогда мне все это казалось такой грязью.

— Я в тот вечер выпила лишнего. Сама понимаешь.

— Я не пила, — на автомате качаю головой. — За что ты просишь прощения?

— Я тебя специально обманула, это был не Авдеев!..

Сердце совершает кульбит, очень похожий на упражнение на пилоне. Валится сверху вниз с треском.

— Что ты такое говоришь? — хриплю.

— Миши там не было, Ань. Это был другой парень, вообще, не из «Родины». Меня изнасиловал другой…

— Но зачем… Зачем ты сказала, что это Авдеев?..

Левкович застегивает воротник своей куртки и оправдывается:

— Ты вряд ли когда-нибудь меня поймешь. Просто ты пришла и была такой чистой, такой влюбленной. Девочка из хорошей семьи, которая не пьет алкоголь и за которую всегда есть кому постоять. Мне хотелось испортить эту картинку. Из зависти. Прости…

— Прости? — горько усмехаюсь, отходя от нее на несколько шагов. Хочется дистанцироваться. — Ты заставила меня поверить, что это был мой парень… Человек, которого я любила больше всего на свете. Ты угрожала мне, Настя. Напрямую угрожала. Сказала, если я начну разбираться и что-то выяснять, твои родители напишут заявление в полицию, и Миша никогда не сможет играть в хоккей!..

— Я не думала, что ты воспримешь это так серьезно. Клянусь!.. Тогда я была совсем зеленой, и мне хотелось щелкнуть тебя по носу. Разрушить твою идиллию.

— Серьезно?.. Я даже с танцев ушла, чтобы только тебя не видеть. И его… Я… Я ведь столько ошибок наделала…

— Все же хорошо… Я встретила парня, вы помирились и поженились с Мишей. Все счастливы.

Замолкаю, только сейчас замечая у входа на веранду высокий силуэт Авдеева.

— Миша… Я…

— Поедем, Аня, — он говорит немного нервно.

Вроде ничего не слышал?.. В глазах будто заслонки выставлены. Ноль эмоций.

— Да… Конечно… Поедем.

— Миша, — окликает Настя. — Мы для вас сюрприз подготовили.

— Достаточно на сегодня сюрпризов, — произносит он подчеркнуто вежливо и ведет меня к автомобилю.