— Сейчас? — пугаюсь, хватаясь за ремень.

— Паспорт?

— С собой, — показываю папку. — Мы в деканате заявления заполняли.

— Вот и умничка.

Все как-то быстро получается.

В загсе мы попадаем на регистраторшу, сын которой обожает хоккей. Авдеев забалтывает милую женщину, оставляет свой автограф и приносит из машины именную клюшку. Вместо положенного месяца срок тут же сокращается до двух недель.

Это вполне нас устраивает.

Далее Майк, подобно вихрю, кружит меня по городу. Вот мы заказываем ресторан, в ювелирном салоне выбираем обручальные кольца, а через полчаса на моем безымянном пальце красуется еще одно кольцо — помолвочное. Выбирать что-то дорогое я отказалась, выбрала тоненький ободок из белого золота с мутными сапфирами, закрепленными в форме цветка.

Первым сообщаем Авдеевым.

Они, естественно, в шоке, хоть и поздравляют. Все это очень эмоционально проходит. Дядя Кирилл тут же оттаивает и искренне обнимает сына, затем меня. Астра плачет, я тут же чувствую себя дрянью, но хуже всего — сообщать своим родителям.

Моя мама так искренне радуется, что я виновато опускаю глаза и судорожно сжимаю руку Майка. Он поддерживает, приобнимает и выглядит молодцом. Отвечает на вопросы: где мы планируем жить, почему так быстро решили пожениться и не считаем ли, что это рано?

Успокаиваем, заверяя, что решение осознанное и я не беременна. На этом месте я покрываюсь красными пятнами от стыда.

Наш ресторан родители бракуют. Отцы, конечно, созваниваются и долго спорят, кто и какие расходы возьмет на себя. Понимая, что мы здесь больше не нужны, поднимаемся в мою комнату, где наконец-то можно расслабиться.

Кольцо жжет кожу, но я привыкну не обращать на это никакого внимания.

— Ужас, — вздыхаю, скидывая туфли в угол.

— Все как-то наладится, Ань.

— Побудь со мной до самого вечера, я боюсь, что мама захочет со мной поговорить, а я… просто не смогу.

— Конечно, я с тобой побуду. Вечернюю тренировку отменили, я свободен.

Он, устроившись на моей кровати, до самой ночи зависает в телефоне, а я переодеваюсь в шорты и просторную футболку и сажусь за подготовку к семинару.

Мы практически не общаемся.

Ближе к ночи Майк уезжает, а я принимаю душ и ложусь под одеяло. Подушка пахнет слишком знакомо. Уткнувшись в нее носом, дышу. Бабочки в животе оживают.

Нет. Бред. Брее-ед.

Резко перевернувшись на спину, смотрю в потолок. Минуту, две, три...

— Аня Авдеева… — шепчу и осторожно касаюсь кольца.

Кажется, я попала!..

18. Глава 18. Аня

Домашний матч «Родина» — «Чайка», вторая игра

г. Ленск, 24 сентября

— У-у-у! — скандируют недовольные болельщики.

— Продули!..

— «Родина» — позор советского хоккея!

Я провожаю взглядом взбешенного Авдеева, который смотрит наверх и, кажется, делает взмах рукой специально для меня. Коротко улыбаюсь в ответ только потому, что знаю — так далеко он все равно не увидит.

В поражении Майк не виноват. Забил две шайбы, до последнего боролся, но противник оказался сильнее. Увы, это игра.

В ложе становится шумно. Справа замечаю резкое движение и инстинктивно убираю ноги под сиденье.

— Дай пройти, сука, — цедит Вита, успевая задеть мое колено.

В ее глазах стеклянные слезы.

Удар выходит очень болезненным. Потираю место ушиба и облизываю пересохшие губы, глядя на удаляющуюся спину Яичкиной. Подозреваю, вчера вечером Майк поехал к ней, чтобы сообщить о надвигающемся радостном событии.

Интересно, что он ей сказал?

Попросил подождать годик, а потом уехать с ним в Даллас?..

— Идиотка какая-то, — шепчет Бьянка. — Почему она на тебя так взъелась?

Я, не говоря ни слова, выставляю правую руку и жду соответствующей реакции.