Что с ним случилось в Америке?

Три выговора за сезон…

Немыслимо!

Покачав головой, отвожу рассеянный взгляд от сцены, пока не оказалась замеченной. Попутно рассматриваю часы на запястье.

Девчонки продолжают веселиться, а меня клонит в сон.

Вскоре диджейский сет стихает. Включают попсу. Одну песню из тех, что гремит сейчас в чартах. Захмелевшая толпа и этому рада. На танцполе все еще нет свободного места.

В воздухе вдруг чувствуется запах перегара. Аж передергивает.

— Эй, вашей маме зять не нужен? — звучит мерзкое рычание над ухом.

Первая реакция — страх, но я беру себя в руки.

— Что? Нет, не нужен, — уничижающе отвечаю, отодвигаясь от высокого парня в кожаной куртке и с длинными волосами.

Блин.

— А почему? — он громко ржет. — У них товар, у нас купец.

Я даже возразить не успеваю: передо мной уже стоит Авдеев.

Злющий, как черт.

— У вас купец, у нас пиздец. Отдыхай давай, — отрезает, глядя на парня, и подхватывает мою сумку с дивана. — Поехали уже… Я закончил.

— Как скажешь.

Чувствуя легкое головокружение, прощаюсь с девочками. Бьянка с любопытством за нами наблюдает, тоже поднимается и интересуется у Майка:

— Алтай сказал, что он сегодня на рекламном мероприятии от «Родины». Ты ничего про это не знаешь?

— Без понятия, — усмехается он, подцепляя мой локоть.

Авдеев недовольно прищуривается и ослабляет замок на воротнике спортивной кофты, в которую уже успел переодеться. На ногах светлые, искусственно потрепанные джинсы и крутые фирменные кроссовки.

— А ты тогда почему не там? — не унимается подруга. — Как-то странно это все.

— Слушай, разбирайтесь сами. Всем удачной ночи.

Я тепло улыбаюсь, разводя руками.

Разговоры разговаривать не его конек.

Что ж поделать.

По узкому коридору с низкими потолками мы идем на выход. На стоянке нас ожидает Яичкина.

— Вита, садись назад.

— Поняла уже, — говорит она, открывая дверь.

На меня никак не реагирует. Я, как человек хорошо воспитанный, сажусь рядом с водителем и здороваюсь во всеуслышание.

— Привет-привет, господи, — буркает она сзади.

Миша ставит мою сумку рядом с Витой и, развернувшись, просит:

— Пристегнись.

— Здесь недалеко, — пожимаю плечами.

— Да хоть через дорогу. Пристегивайся давай, Андрей.

Отчего-то это глупое прозвище, произнесенное в присутствии Яичкиной, обжигает. Мне вдруг не нравится.

Надо сказать, чтобы он больше так меня не называл. Но… потом, наедине. Не при ней.

— Быстро, — не сдерживается Авдеев.

Подпрыгиваю в кресле.

Буркнув про себя, что он «при-ду-рок», хватаю ремень и щелкаю им, вставляя в замок. Потом отворачиваюсь.

Молчание.

Глядя на пролетающие мимо дома, понимаю, что мы едем в другую сторону от нашего района. Яичкина живет у черта на куличках?.. За волосами скрываю улыбку, разъезжающуюся на губах из-за получившейся рифмы.

— Сумку из тренажерки оставлю. Занесешь потом, Миш? — мягко спрашивает Вита, задевая его плечо.

— Я домой, — Майк оборачивается.

— Я думала…

— Не сегодня. У меня тренировка утром, — пресекает любые ее «выдумки». — Я — домой.

— Ну… ладно. Отдохни хорошенько. Тогда до завтра? — мешкает.

— Спокойной ночи, Вита. Завтра увидимся.

— И спасибо за вечер. Было классно. Почти как в Америке…

Он кивает, и салон автомобиля наполняется свежим воздухом. Майк смотрит по сторонам и дожидается, пока Яичкина не скроется в угловом подъезде.

— Мог бы проводить свою девушку, — расслабленно произношу. — Я бы подождала.

— Моя девушка живет на первом этаже.

— А… мм… ясно. — Во рту становится кисло.

Вечно я нарываюсь.

— А где Загорский? — спрашивает Майк, плавно управляя джипом. — Почему ты приехала в клуб одна?