— Я предупрежу, что ты к нему ненадолго. А то уведет мою лучшую ученицу, — она смеется.

— Я не собираюсь менять направление, но посмотреть интересно, — пожимаю плечами.

— Вот и посмотришь. Отдыхай, Анют. Ты умничка, — Роксана заботливо протягивает мне чистое полотенце.

— Пока.

Попрощавшись со всеми, вытираю пот со лба и отправляюсь в раздевалку.

В студии почти никого не осталось. Младшие группы занимаются намного раньше, а в старшей акробатической нас всего четверо.

— Волнуешься перед первыми соревнованиями? — спрашивает Таня-администратор, когда я отдаю ключ от шкафчика.

— Очень, — признаюсь, заглядывая в зеркало.

— Роксана Юрьевна о тебе хорошо отзывается.

— Спасибо.

Приглаживаю чуть влажные после душа волосы и застегиваю объемный в плечах пиджак розового цвета. Винтаж и оверсайз — самое классное для меня сочетание. Минималистичные черные брюки обтягивают ноги как вторая кожа.

У порога застегиваю открытые босоножки и прощаюсь с Таней.

Пока иду до припаркованной у дороги машины, размышляю о том, как бы мне попасть на все соревнования и не объясняться дома.

Вообще-то, мои родители тоже из бывших танцоров. Они даже познакомились, когда мама пришла заниматься в танцевальную студию моего отца. Ему пророчили большое будущее, но, увы, после травмы из-за автомобильной аварии папа попрощался с любимым делом. Наверное, поэтому он так близко к сердцу воспринял мое решение оставить балетную группу и заняться танцами на пилоне.

К сожалению, в обществе этот вид спорта излишне сексуализирован и демонизирован, хотя выглядит очень прилично и невероятно завораживающе.

— Привет, Кис, — здоровается Ярик, хмуро улыбаясь.

— Привет.

— Как тренировка?

— А твоя?

Мы оба улыбаемся и тянемся друг к другу, соприкасаемся щеками. Широкая ладонь накрывает мои дрожащие после пилона пальцы.

— У меня все так же, — начинает он, поглаживая запястье. — Упал, отжался. Стасик еще лютует. В пятницу у нас первый выезд в сезоне.

— Куда поедете?

— В Москву.

— Жалко, что ты уедешь, — вздыхаю, раздумывая, чем бы себя занять в выходные.

Мне нравится наше общение. Правда, с приездом Арктики Загорский стал резким, дерганным и часто срывается. Наверное, в нашей ситуации это нормально, но я хочу чувствовать себя девушкой, а не главным призом.

— Вот блин, — поморщившись, лезу в сумку за телефоном. Судя по мелодии, звонит отец. На экране — его фотография с последнего семейного отдыха в Сочи. — Привет, папуль.

— Привет, Анют. Ты уже освободилась? Как потанцевала?

— Все хорошо…

— Ты с Мишей?

Ярослав, услышав ненавистное имя, многозначительно приподнимает брови и горько усмехается.

— Да, конечно. С ним.

— Пусть зайдет ко мне, — говорит папа. — Хочу кое-что ему показать.

— Хорошо, пап. Только чуть позже. Мы хотели поужинать.

— Общайтесь-общайтесь, — ворчит папа. — Лучше на английском языке, чтобы толк был.

— Пап.

— Шучу, — устало смеется он. — Жду Михаила в кабинете.

— Ла-а-адно.

Сбросив звонок, набираю сообщение для Майка.

«Привет, ты где? Папа попросил тебя зайти, когда ты меня привезешь! Что делать?»

«Я в «Леонардо». Тащи сюда свой милый зад, любимая».

При-ду-рок!

«Ок», — сухо отвечаю и наконец-то прячу мобильник в сумочку.

— Отвези меня в «Леонардо», пожалуйста, — тихо прошу.

Машина, дернувшись, срывается с места. Ярик снова психует, активно жестикулируя:

— Ань, давай завязывай с вашей фикцией. Это не дело. Я хочу нормальных отношений: познакомиться с твоими родителями, перестать скрываться, заниматься сексом…

Вспыхиваю, как спичка.

— И утереть нос Авдееву… — договариваю, кутаясь в пиджак, потому что становится неуютно.