Лежа в спальне, Аслан Дадоев слушал их голоса, чувствуя, что засыпает. Медсестра обвиняла в случившемся его жену, но силовик знал, что причиной был Джим Отис. Похоже, их судьбы связаны между собой намного сильнее, чем он думал. Что ж, придется учесть это и впредь не допускать ошибок.

Джим смутно понимал, куда ведет его незнакомец. Полученные раны ныли, а от потери крови кружилась голова. Интегрированный наночип, анализируя состояние тела, то и дело выдавал информационные предупреждения о необходимости госпитализации, предлагая активировать резервный канал связи с неотложкой.

– Почему он напал на меня? – снова и снова спрашивал Джим, игнорируя сигналы наночипа.

Незнакомец не отвечал, лишь иногда позволял опираться на его плечо.

– Я дальше не пойду, – Джим решительно остановился. – Мне нужно в больницу, и если ты хочешь, чтобы между нами завязался разговор, то назови хотя бы свое имя.

– Значит, ты хочешь поговорить?

– Да.

– Здесь?

– Да.

– Что ж…

Незнакомец двигался слишком быстро, а Джим был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Лезвие ножа прижалось к горлу.

– Мне не нужны твои глаза, ублюдок.

– Что ты делаешь?!

– Перед тем, как я перережу тебе глотку, сделай одолжение, скажи, зачем ты убил моего брата?

– Я… никого… не убивал, – прошептал Джим, боясь проглотить скопившуюся в горле слюну, так как нож давил на горло слишком сильно.

– А доктор Харченко, сволочь? Чем он не угодил тебе? – незнакомец сплюнул себе под ноги.

– Харченко? – Джим вспомнил изуродованное лицо доктора, и желудок предательски сжался.

– Тише! – незнакомец предусмотрительно убрал нож от его горла. – Ты же не хочешь отправиться на тот свет раньше времени?

– Я не убивал Харченко, я хотел поговорить с ним.

– Не ври мне.

– Ты видел его труп?

– Зачем мне это?

– Затем, что ему спилили лицо. Ты думаешь, я бы смог это сделать?

– Ты прострелил моему брату голову!

– Это силовик застрелил твоего брата, и Харченко убил тоже он.

– Как оказался у Харченко ты?

– У моей жены сложная беременность. Ее доктор сказала, что помочь может только Харченко.

– Вот как?

– Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Мне нужно подумать. Что именно не так с твоей женой?

Джим облизнул пересохшие губы и начал рассказывать.

Лейтенант полиции Михаил Лобачевский остановил машину и сверил адрес. Навигация не подвела – он был в центре стеклянного города, в его сердце. Огромный, переливающийся в солнечных лучах небоскреб прятал свою вершину где-то среди облаков – настоящий офис для небожителей. Головной центр корпорации «Строительные технологии Маслакова». Здесь планировалась судьба всего города, а может быть, и мира.

Скоростной лифт поднимал Лобачевского на верхние этажи. Было слышно, как завывает ветер в шахтах. Еще несколько секунд – и двери откроются. Многие бы сейчас хотели оказаться на месте Лобачевского, и он, возможно, согласился бы поменяться с ними местами. Встреча с Елизаветой Викторовной Маслаковой не предвещала ничего хорошего для его карьеры. Стать марионеткой в руках сильных мира сего, появляться по щелчку пальцев, исполнять их прихоти – карьерный рост не стоил этого. Лобачевский слышал много историй о том, как Маслаковы брали под опеку тех или иных людей. Он знал – их выбор не случаен. Маслаковы выбирали самых лучших, молодых, тех, кто уже успел зарекомендовать себя, но еще не настолько окреп, чтобы отказать им.

– Лейтенант Лобачевский, – Елизавета Викторовна Маслакова поднялась из-за стола, чтобы поприветствовать его. – Я рада, что вы пришли.

– У меня был выбор?

– Нет, – она без стеснения разглядывала его, сравнивая с фотографией, доступной в справочной службе нейронных сетей.