- Шутки у вас какие-то солдафонские, - бросила она, окинув его хмурым взглядом.
- Я не шутил.
- Если я вас так уж сильно раздражаю, то почему вы сейчас здесь со мной? - задала Марселлет резонный вопрос.
- Потому что во мне сильно чувство ответственности, - не без доли пафоса произнёс Вольфсон.
- А может, потому что ваша хвалёная команда самых отборных и смелых людей вас просто вышвырнула, как ненужный балласт?
- Нас обоих.
- Ну, мне они в верности не клялись.
- Как вы меня достали! – в сердцах вымолвил задетый за больное Эли.
- Так бросьте меня и идите себе один, - уже не думая о том, чтобы сохранить между ними хорошие отношения, со злостью предложила Марселлет.
- Что вы! Как я могу оставить в лесу беззащитную барышню! Вы обо мне гораздо худшего мнения, чем я есть, - Вольфсон усмехнулся.
- Вы злой человек. По доброй воле я бы ни за что не стала с вами общаться! - с обидой воскликнула девушка.
Эли неожиданно потупился, подумав, что он, по сути, навязал ей своё общество, и она до его появления вполне себе благополучно жила. А теперь вынуждена тащиться за ним по непроходимым зарослям. Складывалось впечатление, что в его жизни настала полоса неудач.
8. Глава VIII Тоска и люпины
Бредущая по бескрайним полям Прованса Марселлет даже не представляла, что её имя сейчас известно каждому жителю Марселя. Приезд её отца ничуть не успокоил тетушку Беатрис. Она поняла, что брат не вернёт племянницу. И стала подозревать его ни больше, ни меньше, как в смерти девушки. Она считала, что Марселлет либо покончила собой, не вынеся суровости родителя, либо её убили. Беатрис металась, искала, подозревала в гибели «своей девочки» всех и вся. Она даже бросилась на графа с кулаками, требуя объяснений. Тот был спокоен и нажимал на версию утопления. Говорил, что, скорее всего, дочь утонула в море, решив искупаться в то утро. Такая слава его пугала меньше, чем то, что друзья-аристократы будут тыкать ему его дочерью и называть за глаза Марселлет шлюхой, унижать его семью.
Убитая горем Беатрис даже сыну, морскому офицеру, написала о постигшей их беде. Женщина всегда мечтала иметь дочь, но судьба дарила ей лишь сыновей. И только один из четырёх дожил до взрослого возраста. Поэтому в племяннице сестра графа де Флориса души не чаяла.
День перевалил за половину, а их пути не было видно конца. Пейзаж немного разнообразили попадающиеся кое-где рыбацкие хижины. Но путники старались к ним не приближаться. Марселлет терялась в догадках, размышляя, куда они направляются. Хотелось понимать, к чему ей следует быть готовой. А ещё интересовало, планируется ли сегодня хоть какой-нибудь обед? Лишённый завтрака, её молодой организм начинал паниковать, издавая недовольное урчание. И она очень надеялась, что у её спутника не очень острый слух. Сорвала травинку, пожевала, чтобы немного унять резь от голода, скрутившую внутренности. Но если голод ещё можно было терпеть, то жажду – нет. Это чувство мучило её почти с того момента, как она пришла в себя.
- Как же хочется пить, - пробормотала Марселлет едва слышно, но идущий впереди капитан, кажется, совершенно не обратил на её жалобу внимания. Однако вскоре Эли указал ей на небольшой ручей с почти белым песком на дне. Вода в нём была ледяная и совершенно прозрачная, значит, где-то рядом били родники. Наконец-то путники получили возможность утолить жажду. Эли предусмотрительно наполнил водой сосуд, висевший у него на кожаном чрезплечном ремне, и имевший два горлышка – широкое и узкое. Оказалось, что широкое нужно для наполнения сосуда жидкостью, а узкое – для питья.