В частности, наука о литературе способна внести в развитие нарратологии еще один существенный вклад, обогатив ее проблематикой и аналитическим инструментарием исторической поэтики.
В настоящее время нарратология пока еще крайне теоретична. Моника Флудерник имела веские основания говорить о «глубине пренебрежения диахронным подходом, преобладающего в нарратологии»[12], а ее прозвучавший в 2003 году призыв совершить «прорыв» в «захватывающе новую область исследований»[13](историко-нарратологических), многими западными нарратологами так и не был услышан (попытку Ирен де Йонг продвинуться в этом направлении[14] следует признать довольно робкой). К числу немногочисленных исключений принадлежат недавние фундаментальные труды Вольфа Шмида[15].
Как и вся западная гуманитаристика, нарратология выросла на многовековой почве средневековой схоластики и несет на себе ее родимое пятно. Это проявляется не только в схоластичности многих научных построений, но и, напротив, – иногда в революционарно безоглядных порывах к деконструкции. Отечественной научной традиции чуждо и то, и другое. Зато у нас имеется историческая поэтика как не эмпирическая, а теоретически рефлектируемая, концептуальная компаративистика, основанная в 19 в. А. Н. Веселовским и получившая интенсивное продолжение в России последних десятилетий 20 в. Она учит, что сущность любого гуманитарного феномена может быть раскрыта только в картине его развития. И учит строить исторически обоснованные теории.
Согласно основополагающему определению А.Н. Веселовского, компаративизм в специальном, не профанном его понимании – это «тот же исторический метод, только учащенный, повторенный в параллельных рядах, в видах достижения возможно более полного обобщения»[16]. Категория «параллельных исторических рядов» – поистине ключевая категория концептуальной компаративистики, указывающая одновременно на преемственность феноменов эволюционирующей культуры (предполагаемую понятием «ряда») и на их стадиальность (предполагаемую понятием исторического «параллелизма»). Методология Веселовского утвердила взаимодополнительность преемственности (учет «предания в акте личного творчества») и стадиальности (необходимость «встречного движения») как факторов культурного развития.
Исторической поэтике уже полтораста лет, но на Западе – в отличие от «формальной школы» и Бахтина – она практически не известна. Первоначальное знакомство немецкоязычной аудитории с «русской школой исторической поэтики» состоялось относительно недавно[17]. На английском и французском языках аналогичных изданий не существует, крайне редко переводились и труды Веселовского. Отчасти по этой причине, как мне представляется, разработка диахронического аспекта современной нарратологии находится все еще на начальной стадии (в 2019 году под руководством Вольфа Шмида, Джона Пира и Петера Хюна стартовала разработка общеевропейского коллективного проекта «Диахронической нарратологии»).
Книга, предлагаемая вниманию читателя, эпистемологически ориентирована на историческую поэтику. В частности, особое внимание здесь уделено генезису нарративных практик, в значительной степени определяющих сознание современного человека, а заключительная глава специально посвящена наиболее архаичной форме нарративности, продолжающей и в наше время занимать ведущее место в современной коммуникативной культуре. В целях ослабления жесткой нарратологической теоретичности немалое количество страниц посвящено практическому анализу литературных текстов в заявленном ключе.