- Я принесла тут аптечку, - впервые за весь приезд сюда, я рада услышать голос старушки. Поспешно опускаю подол до колен, Давид тоже резко отстраняется. – Иди, проведай Хадю, - это она приказывает внуку покинуть комнату, я не провожаю его спину взглядом. Смотрю в сторону, больше всего интересуют обои, красивый на них узор.  

- У малышки стресс, - зачем-то поясняет бабусик состояние девочки. – В такие моменты ей всегда нужен папа, - эм... я не ослышалась? Вопросительно всматриваюсь в лицо Тамары Магомедовны, или как ее там по батюшке, толком ведь не представилась.

- Хадя – дочка Давида.

9. 9

***

Мне хочется ругаться матом. Как Сергей Шнуров. Так будет более понятнее, что я испытываю, услышав новость о семейном положении Давида. Вот падла. Второй женой захотел меня сделать или десятой, гарема ему захотелось?

Из меня рвутся самые нелестные слова, но я молчу. Изображаю дуру, киваю головой и бормочу «спасибо», «не стоит переживать», «да тут всего лишь царапина». Бабулик явно озадачилась моим поведением. Смотрит мне в глаза и пытается прочесть все, что на уме, а я все шире и шире улыбаюсь, широко распахивая невинно глаза. Эта роль идиотки дается мне с трудом, но Станиславский мной бы гордился. Устраивать скандал пожилому человеку не вижу смысла, а вот потрепать кое-кому нервишки и вытрясти душу очень хочется.

Меня оставляют одну. Я выдыхаю, падаю на подушки и смотрю в потолок. Давид женат. Или в разводе? Во всяком случае штамп в паспорте о браке у него точно есть, кольца нет, но это уже формальный атрибут. А может он стал отцом случайно? Мусульманин иль христианин, а потребности у мужиков одинаковы, и накосячить могут все.  Ребенка ему подкинула непутевая мамаша? Или отобрал ребенка? Помню в университете поговаривали, что жители гор очень трепетно относятся к детям. И все, я ничего не знаю о традициях, нравах, мыслях этих горцев. Куда, блин, лезу? Оно мне надо? Наверное, стоит усмирить свою гордость, написать папе новый номер телефона и попросить его забрать меня отсюда. По дороге мне придется выслушать, какая я бестолочь, безответственная, что с этого дня меня берут под особый контроль, а возможно еще заставят вернутся в особняк. Полина будет просто в «восторге», как и я.

- Ты ей не сообщил о дочери? - о, разговор по душам возле двери. Это я должна услышать. Осторожно приподнимаюсь и сползаю с кровати, ковыляю к стулу, который удачно стоит возле двери. Некрасиво подслушивать? Ха, плевать на мораль, может узнаю что-то интересненькое.  

- Зачем? – Давид раздражен инициативой своей бабули, наверное, смотрит на нее осуждающе, но эта женщина сможет справится с недовольством своего внука.

- Как зачем? Ты ж на ней жениться собрался!

- Бабушка, у нас с ней будет фиктивный брак. Брак, в котором не нужно вытаскивать все скелеты из шкафа и выворачивать душу наизнанку. Не стоило говорить ей о Хаде!

- Фиктивный? - бабусик смеется, при чем так заразительно, что я сама начинаю против воли улыбаться. - Боюсь, внучек, ты в очередной раз ошибаешься, но я с удовольствием посмотрю на ваш фиктивный брак, - опять смешок.

- Это совершенно другая ситуация, -вот Давид веселья бабули не поддерживает.

- Мне нравится эта девочка, если ты за одобрением сюда приехал.

- Я планировал сюда приехать. Поездка с Аленой вышла спонтанно.

- Спонтанность – это твое, отец там за сердце не хватался, когда увидел, кого ты привел в дом?

- Он даже не захотел меня слушать. Так какая разница, одним разочарованием меньше - больше, у него всегда одно мнение по поводу меня. Благо есть Мухаммед, радость и гордость родителей и всей родни, - горькая ирония в голосе Давида трогает меня за живое, я уже не так сильно на него сержусь.