Пообещав себе больше ничему не удивляться, спустилась по ступеням. Нащупала факел на стене. Чиркнула зажигалкой, услужливо одолженной Джереоном.

Пламя жадно ухватилось за пропитанный факел. Яркое пламя осветило пространство. Вороний Лог населен давно — об этом свидетельствовали размеры помещения. Члены семьи и рыцари покоились под массивными надгробиями, часто изображавшими ангелов с воздетыми к небу руками. Или девушек, держащих в руках голубей. Слуги и работники нашли последний приют под холмиками с табличками с указанием только одной даты. Даты смерти.

— Сколько же вас тут?.. — прошептала я. И не услышала эха.

Возвышенности и надгробия убегали далеко вперед, в неосвещенную глубь склепа. Как тут найти сестру?

— Ах, мама… почему ты нам ничего не сказала, — в момент паники я вспомнила родительницу. — Неужели сама не знала? Ведь ты не была птицей, иначе не вывалилась из окна. Или ты, как Фреджа, утратила способность к обращению?

Мысленное обращение к родной крови дало результат, на который и не надеялась. Я почувствовала, куда нужно идти. В холодном сыром помещении уловила ниточку тепла, влекущую к себе. Нежную, как прикосновение крыла сестры.

Прикрыв глаза и выставив вперед руки, я шла до тех пор, пока не уперлась во что-то. Открыла глаза, посветила факелом. Обелиск изображал ангела с крыльями голубки. Скульптору удивительно точно удалось передать черты лица Катерины, ее наивный взгляд и хрупкость души.

— Здравствуй… — произнесла я дрожащими губами. Опустилась на колени, прижалась лбом к белоснежному мрамору. — Прости меня, что пришла слишком поздно…

Не знаю, сколько прошло времени. Но я поднялась на колени и сквозь пелену слез заметила кулон в виде двойного сердечка на шее изваяния. Тот самый, из которого Катерина вырвала нашу с ней фотографию. Интересно, почему вещь находится здесь. Если только…

Прикоснулась к кулону, нажала ноготком на незаметную внешне кнопочку. Механизм сработал безотказно! Сердечко распалось, явив содержимое. Крошечную пробирку с ярко-красным веществом.

— Ты знала, что приду! — воскликнула я, обращаясь к покинувшей мир живых сестре. — Неужели простила…

Зажав в руке находку, метнулась к выходу. Есть только один способ узнать ответ — прочесть письма. Но для начала проявить их с помощью красной кровяной соли. Теперь у меня есть нужный компонент. Проронить последнюю кровавую слезу и больше никогда не плакать…

Пробегая по саду, я радовалась, как девочка, обнаружившая подарок под рождественской елкой. Наконец-то выясню все. Освобожусь от чужого обличия. Быть может, смогу остаться в логе под своим именем. Перестану прятаться и бояться… Боже, как же хочется узнать правду!

Что-то тяжелое обрушилось на голову. Будто камень, утыканный жесткими ветками, свалился с неба. Я упала. Инстинктивно перекатилась на бок, сжимая в кулаке пробирку. Посмотрела вверх.

Никогда прежде не видела такого мощного голубя. Рыжего, косматого, точно поросшего мхом. С горящими ярой ненавистью глазами. И когтями, похожими на отточенные до блеска сабли. Они сжимали заколку, вырванную у меня из прически. Вместе с клоком белых волос…

В другой миг я могла попенять себе за невнимательность. Но не в тот момент. Голубь явно не собирался ограничиться трофеем. Ему не нужна заколка — ему нужна моя жизнь! Вернее, ей. Я была на все сто уверена, что эта обезумевшая гулька и есть та страшная женщина, что напугала Верену. А, возможно, и загубила Зелду. И Катерину…

— Сейчас посмотрим, какова ты под перьями! — закричала я что есть мочи. — Берегись, оборотень!