За минуту он принял решение – бежать. От полицейских автомобилей с мигающими синими вспышками, от строгих людей в форме, от коллег – врачей скорой помощи с их обвиняющими взглядами, от не брезгующих ничем журналистов.

Двигатель урчал, но даже он не смог заглушить неумолкающий крик человека, просящего спасти его. Крик женщины все еще стоял в ушах Вигго, хотя на трассе, по которой он уводил свой автомобиль, было тихо, как в могиле.

Первым, кто не остался равнодушным к чужому горю, стал дальнобойщик из Латвии. Высоко сидя в кабине своего тягача, он заметил впереди дымящуюся «Тойоту». Мужчина экстренно остановил фуру, включил аварийные огни, схватил мобильный телефон из бардачка и, почти вылетев из машины, бросился к месту происшествия.

Он оббежал «Тойоту», спрашивая, есть ли кто живой. Ему ответили – и тогда он, возможно, поверил в существование Бога. Очевидец попытался открыть дверь автомобиля, но та оказалась заблокирована изнутри. Однако сейчас от его действий зависело многое. Дальнобойщик старался предпринять что-то более разумное. Трясущимися холодными руками, которые едва держали телефон, латвиец набирал номера сто двенадцать и сто тринадцать. Вспоминая все, что когда-то учил на уроках английского языка, нарушая порядок слов, очевидец аварии кое-как объяснял диспетчеру службы спасения, что случилось. Размеренный голос на другом конце телефона настойчиво просил сохранять спокойствие и ни в коем случае не пытаться оказывать помощь самостоятельно. Оператор взял обещание со звонящего остаться в пределах досягаемости, чтобы позже выступить свидетелем аварии и помочь следствию.

Водителю грузовика задавали еще какие-то вопросы, на которые он старался как можно внятнее отвечать. В это время все действующие в округе патрули полиции были стянуты на место происшествия. Следом за ними прибыла реанимационная бригада и пожарные. Медицинская авиация была приведена в полную готовность для эвакуации пострадавших в больницу Осло. В Норвегии человеческая жизнь всегда ценилась высокой.

Когда прибывшие на место автокатастрофы спасатели вытащили Софи из машины и положили на носилки, ей хотелось подняться и подбежать к сестре, но ноги отказывались повиноваться. Ей удалось лишь мельком увидеть лицо Эммы – изувеченное, но по-прежнему спокойное, прекрасное, наивное, как у ребенка. Софи заметила, а может, ей показалось, что сестра, лежащая на соседних носилках, не дышит. Почему она смотрит в одну точку?

Краем уха Софи услышала разговор полицейских с врачом реанимационной бригады и не поверила собственным ушам: ссылаясь на очевидные факты, после ряда предварительных выводов была констатирована смерть Эммы. Кто-то из медиков прикрыл ей глаза. Кто-то из медиков прикрыл безжизненное тело сестры черной полиэтиленовой простыней.

В панике Софи задыхалась, но на нее вовремя успели надеть кислородную маску. Она попыталась что-то прошептать склонившемуся над ней человеку в красной форме, но язык, подобно ногам, отказывался слушаться. Все, что она могла сделать – почувствовать обезболивающий укол в вену.

С ней говорили и просили в ответ кивать, однако она уже смутно понимала, что от нее хотят.

В тот же момент голова Вигго соображала, как никогда ясно. Он по какому-то странному маршруту направлялся в сторону паромной переправы, в Саннефьорд, отчаянно лавируя то по правой, то по левой полосе движения. Настороженно поглядывал в зеркало заднего вида и думал, сколько промилле алкоголя нашли бы в его крови. Достаточно, чтобы отправиться в место лишения свободы. И хотя норвежские тюрьмы считались самыми что ни есть гуманными и комфортными, сама мысль, что он попадет туда, навевала на него сумасшедший страх. На хвосте никого нет, окей.