Я была рада, что Арчер не попытался придумать что-нибудь ободряющее. Иногда понимающее молчание куда лучше набора бессмысленных слов.

Я оглядела безукоризненно чистый двор, небольшой домик – компактный, но ухоженный. Мне захотелось спросить, откуда у него деньги, чтобы жить здесь, но подумала, что это будет бестактно. Вероятно, он живет на страховку, которую оставил ему дядя… или, может быть, родители. Боже, он почти всех потерял!

– Итак, Арчер, – наконец сказала я, переводя разговор в другое русло, – урок кулинарии, о котором я упоминала… Ты свободен в эту субботу? У тебя дома, в пять часов? – я приподняла бровь.

Он скупо улыбнулся.

– Не знаю. Надо посоветоваться с моим секретарем по социальным вопросам.

– Шутишь? – фыркнула я.

Он вскинул бровь.

– Получается уже лучше, – одобрила я.

Он улыбнулся шире.

– Спасибо, я над этим работал.

Я рассмеялась. Его глаза блеснули и сфокусировались на моих губах. Бабочки снова запорхали у меня в животе, и мы оба отвели взгляды.

Немного погодя я собрала вещи, позвала свою маленькую собачку, попрощалась с Арчером и пошла по подъездной дорожке. Дойдя до ворот, остановилась, оглянувшись на маленький домик позади. Мне вдруг пришло в голову, что Арчер Хейл выучил целый язык, но ему не с кем было разговаривать.

Пока не появилась я.

На следующий день, когда я несла «Рубен»[8] с картошкой фри Коулу Трамблу и сэндвич с картофельным салатом Стюарту Перселлу за третий столик, над дверью зазвенел колокольчик, и, подняв глаза, я увидела, как в закусочную входит Трэвис в своей униформе. Он широко улыбнулся и жестом указал на столик, спрашивая, работаю ли я в той части зала. Я улыбнулась и кивнула, негромко сказав:

– Сейчас подойду.

Я раздала блюда, наполнила водой стаканы и вернулась к столику, где уже сидел Трэвис.

– Привет! – поприветствовала я его, улыбаясь. – Как дела? – Я подняла кофейник и вопросительно приподняла брови.