— Прости, — я вся поникла, мне стало ещё холоднее и почему-то страшно.

Теперь боялась, что он обидится и уйдёт. С другой стороны, ещё неизвестно, чем он зарабатывал.

О чём я вообще думаю?

Мой Илья! Что же, я так глубоко ошибалась столько времени? И не доверяла ему нисколечко. Видимо доверять, ещё нужно научиться. Я должна постараться быть благодарной, человеку, который и сиделку мне нанял, и лечение оплачивал.

Ветра я разозлила, он ухватился руками за голову, смотрел по сторонам. Потом тоже, как и я, поник, натянул улыбку.

— Дана. Ты что, меня с кем-то спутала?

Уставилась на него во все глаза. Блин… Если надавит, я скрыть не смогу. Только вот я ему ничего говорить не собиралась. Трагедия нашей семьи ушла вместе с папочкой-бандитом в небытие, и никак не должна  коснуться Илюши. Я просто забуду Измайлова навсегда.

Да, я врать не могла, но увиливать уже научилась.

— Кушать хочу, — очень тихо прошептала я, и Ветер заметно ослаб.

*****

     Он немного робко сделал шаг ко мне. Словно боясь спугнуть, показал пустые ладони. Я внимательно следила за его движениями. Между нами что-то происходило, не такое, как когда-то в школе, необычное, иное. Теперь он пытался своего мотылька поймать. И однажды он сказал мне: «Я не огонь, я ветер, качаю тебя в люльке, лялька».

А я не поверила.

Зря.

Ему можно верить, это самые надёжные руки в мире. Папа однажды пообщался с  Ильёй и остался очень доволен тем, что я стала встречаться с надёжным парнем. Можно представить, каким сильным было моё разочарование, когда думала о его предательстве.

А он не предавал!

 И пытался теперь приручить. В буквальном смысле. Даже смешно.

Я улыбнулась, посмотрела в его добрые глаза.

— Холодно, — прошептала, и потянулась к нему.

У него кожа смуглая, руки большие и пальцы длиннее. Мужская рука, а я, похоже, мышонком так и останусь.

Ещё не коснувшись парня, ощутила его тепло. От широкой ладони, словно аура исходила горячая, так мне нужная. Ладонь в ладонь. И по телу электрическими разрядами побежало лёгкое возбуждение. Требующее тепла одинокое сердце стало наполняться приятной истомой, душа возликовала и потребовала продолжения. Таяли, как туман, обиды, недоразумения и жестокое прошлое.

Когда он рядом, когда он мог согреть.

— Ты замёрзла! — шептал Илья, укрывая меня своими объятиями.

Прильнула к парню, закинув голову вверх, и прикрыла глаза от удовольствия. Встав на носочки, потянулась к вороту его свитера, чтобы носом прикоснуться к коже на  шее. 

Моё восприятие мира происходило всеми органами чувств. Мне мало прикасаться, хорошо бы слышать Ветра и чувствовать запах близкого парня. Илья  использовал парфюм, что прятал его настоящий бархатистый аромат. Зря. Ведь для меня всё важно, и память так работала, что в ней уделялось особое место запахам.

— Грей руки, — немного обеспокоенно говорил Ветер.

Он мои ручонки, окоченевшие от холода, сунул себе под одежду. Под свитер, футболку или майку, я не знала, что там за ткань, а вот под ней ничего не было. Мои ладошки упёрлись в голое мужское тело, наткнулись на твёрдость мышц и гладкость кожи.

Подкашивались ноги, и я ослабла совершенно. Илья заключил меня в стальное кольцо своих объятий и склонил голову набок. Его губы остановились в сантиметре от моих.

Это так быстро получилось, что я растерянно распахнула глаза и дёрнулась. Но Илья не отпустил.

— Это я, — твёрдо, строго, бескомпромиссно. — Твой Илья, и ты поедешь со мной.

— Куда? — пискнула жалобно. 

— Домой, Мышонок. Мы сейчас перекусим где-нибудь и поедем домой.

— Разве у меня есть дом?