– Так вы Дабар или тот, кто его представляет? – наконец спросил Кошевар, сглотнув.

– Послушайте, это, по сути, одно и то же. Сейчас он или оно пребывает в некоем трансе, позволяя мне вести с вами диалог. Мы неразрывно связаны, и связь эту так просто не разорвать. Так что слушайте меня внимательно и запоминайте, Петр Ильич. Так сказать, не для протокола. Вы должны передать своему руководству, чтобы оно ни в коем случае не возвращало сферу, захваченную вами, некоему существу, именуемому Сигма. Иначе то, что вы сейчас видите, произойдет в реальности, притом повсеместно. Сферу нужно уничтожить. Изучать ее не надо. Однажды люди и эти технологии постигнут и освоят, но произойдет это очень не скоро. Уничтожьте сферу, или, клянусь, Земля умоется кровью и окажется под властью этих существ. Вы обязаны ее уничтожить, от этого зависят судьбы миллиардов граждан по всему миру. Понимаете меня? А впрочем, решать вам. Порой хреновый исход может стать отправной точкой и заделом на будущее. Вот только цена будет велика.

– Простите. Как мы с вами общаемся? Может быть, мне все это снится?

– Если бы, – проворчал лейтенант и поспешно закурил сигарету. – Хотите?

– Я не курю, – в смятении буркнул генерал, но потом передумал: – А давайте!

Взяв сигарету за фильтр, осторожно вдохнул в себя дым и даже не закашлялся. Лейтенант весело рассмеялся, наблюдая за его попытками.

– Полно вам, это ведь все не по-настоящему, понарошку, неужели не очевидно? Скажу больше, мы сейчас находимся в вашей голове, используем ресурс вашего же мозга.

– В каком смысле? – Кошевар похолодел от нехорошего предчувствия.

Так некстати вернулась пульсирующая в затылке глухая головная боль, о которой он уже забыл.

– Погодите, так мы оба бестелесны? Это как? Что вы со мной сделали, сволочи?

– Успокойтесь. Не надо нервничать. Физическое воплощение Дабара в данную минуту использует глазной нерв для коммуникации с вами напрямую. Что-то вроде моста. Есть и другой способ, более радикальный, например, подсоединиться к мозгу, пробив черепную кость, но это, скорее всего, убило бы вас. Понятно? Сосредоточьтесь. Когда вернетесь, воспользуйтесь пистолетом в кобуре и цельтесь как следует ему в голову, и душевно прошу, не забудьте. Не хочу здесь торчать и дальше, влача жалкое существование пассивного наблюдателя. Ну все, вам пора, Петр Ильич. Что-то мы с вами заболтались. Рад нашему знакомству, и прощайте. Передавайте привет Дабару. Ненавижу эту падаль.

В последний раз глубоко затянувшись сигаретой, лейтенант щелчком пальца метко угодил тлеющим окурком генералу прямо в правый глаз. Заорав от жгучей боли в глазнице, Кошевар стал стремительно падать, пока не достиг земли и мир не взорвался ослепительным светом. Кроваво-алый туман, застилающий взор, постепенно сфокусировался на отвратительной морде Дабара. Медленно извлекая из глазницы окровавленное острие с остатками глаза, он все так же безучастно продолжал одной рукой за горло удерживать человека на весу у пропасти. По лицу генерала обильно текла кровь, капая на шинель.

Фонарик, выпавший из рук Кошевара, лежал на снегу у его ног, лучом света указывая спасательной группе местоположение выжившего. Но смерть все еще дышала в затылок, и Дабар не собирался выпускать свою добычу. Наоборот, сильнее стиснул горло человека, отчего у Кошевара опасно затрещали шейные позвонки, а взор стал стремительно темнеть. Он задыхался, пытаясь обеими руками разорвать захват стальных пальцев. Алые глаза чудовища угрожающе светились во тьме, а зубастая пасть стала раскрываться.