– Евгений Семенович, это просто песня! – воскликнула внучка прославленного военкора, которую прямо-таки распирало от нетерпения. – Мы поговорили с соседкой и с «ведьмой»! Ну, той самой Наташкой-стервозиной!

– И как? – я оценил пыл молодежи. – Не придется мне вызывать из Москвы экстрасенсов, чтобы снять с вас заклятие порчи?

– Нет, этого не понадобится, – засмеялась Соня. – Как вы думаете, зачем невеста этого Геночки поила его отваром любки?

– Явно приворожила? – я улыбался, и ребята быстро уловили мою иронию.

– Нет, конечно, – с улыбкой покачала головой девушка. – Наталья эта – очень приятная молодая женщина, работает медсестрой в городской поликлинике. И хорошо разбирается в фармации, даже хочет поступать в Калинин или Иваново.

– Та-ак, – заинтересованно протянул я, вспомнив профессию «ведьмы» из материалов дела, но еще не понимая, к чему ведет Соня.

– У Геночки желудочные боли частые, это и соседка по коммуналке нам подтвердила, – продолжила, между тем, девушка. – А любку двулистную как раз используют как лекарственное растение, она помогает при желудочных расстройствах. Наталья, кстати, сразу нам это рассказала – что лично собирала любку, готовила отвар и поила своего жениха. При его родителях в том числе. Помочь хотела, а они ее в ведьмы по необразованности записали. Вот ведь темные люди!

– Тьма – это всего лишь отсутствие света, – наставительно произнес я. – И наша задача, будучи советскими журналистами, нести этот свет знаний гражданам СССР, жителям будущего коммунистического государства.

«ССКР, – вспомнил я уже про себя ранние произведения братьев Стругацких, где и вычитал эту аббревиатуру. – Союз Советских Коммунистических Республик. Как жаль, что он так и не появился на карте мира…»

– Точно подмечено, Евгений Семенович, – Соня даже порозовела от удовольствия.

– О’кей, – резюмировал я и снова осекся. – То есть отлично! Ждем Бульбаша и готовим расследование на разворот. Обсудите с Виталием Николаевичем, как будет строиться материал. А пока подготовьте подверстку – всякие справочные данные по мистике, гаданиям, приворотам и так далее. И…

Едва не ляпнул «Гугл вам в помощь». Или «Яндекс». Но вовремя поймал себя на этой мысли и после небольшой паузы закончил:

– Большая советская энциклопедия вам в помощь. Леонид, а с вас, как всегда, яркие снимки.

– Сделаем, Евгений Семенович! – Фельдман улыбался во всю свою бороду а-ля Троцкий.

Едва эти двое покинули мой кабинет, как в приемной послышались возмущенные возгласы, а потом в динамике коммутатора заговорила взволнованная Валентина:

– Товарищ редактор! Тут комсомолец Василий Котиков, он просит… требует встречи с вами! Что мне ему сказать?

Котиков… Точно, это же тот пролетарский пиит, воспеватель советского строя и подвигов сталеваров. Интересно, что ему нужно? Я же отправил Шабанову с ним беседовать.

– Пусть зайдет, – сообщил я Валечке, и дверь тут же открылась.

Решительным шагом в мою резиденцию вошел – нет, влетел! – подтянутый парень с волосами цвета соломы и яркими веснушками, заставляющими забыть, что на улице промозглый октябрь.

– Товарищ Кашеваров? – звонким уверенным голосом уточнил он. – Я комсомолец Василий Котиков! Могу я с вами поговорить?

– Разумеется, юноша, – ответил я. – Как говорится, молодым у нас везде дорога… Что привело вас ко мне? Присядьте. Может быть, чаю?

– Благодарю, Евгений Семенович, откажусь, – решительно заявил он, плюхнувшись на стул. – Я сразу к делу, если позволите. Ваша корреспондентка… Шабанова Зоя…

– Что-то не так? – я приподнял одну бровь. – Вы с ней повздорили? Вышло недопонимание?