— Это был несчастный случай!

— Несчастный случай? — Кафаров тихо смеётся, и этот смех заставляет меня содрогнуться. — Моноблок на машину — случайно? Аккумулятор? Вилка вбок?

— Я предупреждала, что вооружена! — огрызаюсь, но тут же замолкаю, видя, как его челюсть напрягается.

— Тебе повезло, что я тебя не отымел прямо за столом, — шипит в ответ. — Хотя, может, стоило…

Его слова заставляют меня замолчать окончательно. В голове раздаётся тревожный звоночек, но я продолжаю огрызаться, больше от страха, чем от настоящего вызова.

— Ты… ты… — пытаюсь что-то сказать, но слова комом в горле становятся, когда машина резко тормозит.

Мы подъезжаем к огромному дому. Тёмные окна, массивные двери. Вот тут меня колотить от страха ещё сильнее начинает.

— Вылезай, — голос Марата звучит подозрительно спокойно.

Его пальцы на моём локте сжимаются. Я дёргаюсь, пытаясь вырваться, но куда там. Он просто вытаскивает меня из машины, как куклу.

— Отпусти! — вскрикиваю, упираюсь ногами. — Я сама могу ходить!

Он бросает на меня взгляд, полный насмешки.

— Пока не заметил, — коротко отвечает и толкает меня к дому.

Дверь захлопывается за нами с глухим звуком. Мне кажется, что снаружи осталась вся моя надежда на спасение.

Его пальцы скользят с локтя на талию, цепко обхватывают, и я вздрагиваю, чувствую, как моё сердце начинает биться быстрее.

— Марат, хватит! — шиплю, пытаясь освободиться.

— Не начинай, галчонок, — его голос звучит низко, почти шёпотом, и каждое слово вызывает волны мурашек по моей коже. — Ты сама это выбрала.

— Я ничего такого не выбирала! — огрызаюсь, но он просто ухмыляется.

Взгляд Кафарова полыхает тёмным огнём, и я замолкаю, осознавая, что спорить бесполезно.

Он тянет меня за собой. Толкает в угол комнаты, его тело прижимает меня к холодной стене. Я чувствую, как моё дыхание сбивается, когда его руки скользят, задерживаются на талии, а потом тянутся выше.

— Марат, пожалуйста… — мой голос дрожит. Я чувствую себя загнанной, беспомощной, но он будто наслаждается этим.

Лицо Марата приближается ближе, настолько, что его горячее дыхание касается моей шеи. Его губы, мягкие и такие наглые, скользят по коже, вызывая предательские волны жара, которые пробегают по всему телу. У меня ноги подкашиваются, колени непроизвольно поджимаются, будто я пытаюсь сбежать от его прикосновений, но он сильнее.

— Сопротивляйся, если хочешь, — шепчет, скользя губами к линии челюсти, — но тебе это не поможет.

Его ладони спускаются обратно, скользят по моим бёдрам, и я резко дёргаюсь, пытаясь вырваться, но Кафаров просто усмехается, прижимая меня крепче.

Холод стены и жар его тела одновременно сводят меня с ума. Я не знаю, что хуже — его прикосновения или то, как тело предательски на них реагирует.

— Я тебя ненавижу, — шепчу сквозь сжатые зубы, но даже сама слышу, как дрожит мой голос.

— Отлично, — ухмыляется он, поднимая одну руку к моим волосам и накручивая прядь на палец. — Меня устраивает.

Мой взгляд метается по комнате, и я замечаю стоящую на комоде вазу. Внутри просыпается отчаянный план.

Марат слишком поглощён тем, чтобы загнать меня в угол, и я использую этот момент. Его рука снова скользит вверх, к моей шее, пальцы касаются кожи, и я, набравшись смелости, резко дотягиваюсь до вазы. Сжав её пальцами, я, не раздумывая, со всей силы замахиваюсь и... дальше громкий "бум". Ваза на осколки разлетается. Они первыми на пол падают. А дальше... Марат... С громким звуком валится на пол.

Божечки... Убила...

– Мамочки… - Пищу шёпотом, наблюдая за мужчиной. Он лежит, не шевелиться.