– Ты же живой, да? - В зомби я не верю. Но не удивлюсь, если бы Марат ожил только ради того, чтобы дальше мою жизнь отравлять.

Я судорожно дышу, всхлипываю. Ребром ладони утираю слёзы. Сама не поняла, как начала плакать.

– Живой, блядь. - Цедит, морщится, находя место удара. Убирает пальцы, проверяя, нет ли крови.

Нет. Фух. Это уже хороший знак. Переводит взгляд с руки на меня. И даёт понять, что ничего хорошего меня не ждёт.

– Я принесу что-то холодненькое. - Я резко подскакиваю, бросаюсь к холодильнику. Надеюсь, что моя помощь зачтётся. Кафаров увидит, насколько я переживаю, и не станет придумывать ничего плохого. Пощадит меня.

Господи, он вообще кушает? Холодильник и морозилка – пустые. Только пару бутылок воды валяется. Ну хоть так.

Прихватив минералку, я возвращаюсь к мужчине. Протягиваю ему дрожащей рукой. Марат тяжело вздыхает, прикладывая бутылку к затылку. Буравит меня взглядом, а после зло усмехается. В тёмных глазах черти пляшут. Мне конец, да?

– Перейдём к главному, – цедит, а я готовлюсь к ужасному. – Ты кто такая?

– Я?

– Ну не я же. Себя я, бляха, помню. А тебя – нет.

Мамочки, у него амнезия?

12. Глава 12

Замираю на месте. На Марат таращусь. Его взгляд прожигает меня насквозь, заставляя задрожать от паники. Я ему там что-то того... Всколыхнула, да? Он теперь на всю жизнь дурачком останется?

Но я тут же себя в руки беру. Мысленно по щекам себя бью. На угрызения совести я время потрачу позже, а пока… ноги делать нужно!

— Я? — нервно сглатываю, пытаясь придумать хоть что-то. — Я горничная. Из агентства. Уже всё убрала, а вы… вы пришли в самом конце и того… упали. - Лепечу, пытаясь вешать лапшу на уши так старательно, что даже себя почти убеждаю. Лишь бы Кафаров мне поверил. Мне жить хочется! А то, что у него черепушка слабая оказалась, это не мои проблемы. Нечего было меня лапать!

— Горничная? — протягивает Марат, прищурив глаза.

Мои мечты о быстром высвобождении из рабства тут же гаснут. Он скалится так, что у меня дыхание перехватывает.

Ну поболтали и ладно. Я убедилась, что он не откинулся. Уже какое-никакое проявление заботы и благородства. А вдруг у него это временное помешательство? Нужно успеть отсюда удрать до того, как он всё вспомнит.

Я тут же вскакиваю на ноги, отступая на шаг назад. Вот так. Понемногу перебираться к выходу нужно.

— Ну я пойду, да? — мямлю, делая вид, что внутри всё не дрожит так, будто у меня там ураган самый настоящий фигачит. — Я это… работу сделала. Так что…

— Если всё убрала, — Марат на ноги тоже встаёт, на меня снова косится, — то ванная слева. Спальня за ней.

Я хлопаю ресницами, с трудом понимая, на кой чёрт ему моя помощь в ванной. И тем более в спальне. Совсем сильно ударился, да? С седелкой меня перепутал?

— Эм… не поняла.

— У меня все горничные с продолжением. — Произносит это таким тоном, что я тут же себя полной дурой чувствую. — Так что иди готовься.

Я рот распахиваю от такой наглости. Он что... Господи! Всех! Даже не перебирает!

— Простите… — я моргаю, притворяясь, что просто недопоняла. — Я новенькая. Мне, наверное, не…

— Новенькая? — Он поднимает одну бровь, ухмыляясь. — Заебись, давно мне свежих не присылали.

— Но… я… — начинаю, но запинаюсь. Господи, да что он за человек такой? У него везде есть вариант кого-то нагнуть? Мерзкий! Противный! Ублюдок!

— Или ты ждёшь, чтобы я сам тебя подготовил? — Кафаров делает шаг вперёд, и я отступаю на столько же.

Внутри всё переворачивается. Грудная клетка стягивается, а воздух будто стал гуще. Я не могу дышать нормально.

— Простите, но я… не подхожу для таких задач! — выдавливаю из себя. — Я… я лучше вызову кого-то из агентства.