Удовлетворённая Нина Михайловна прошла к следующему счастливчику, даже не посмотрев на результат моего жребия.

«Ждать не любит… слово не держит, в зеркало себе не улыбается. Что ещё с этим мужиком не так?!»

Я сжала листик в кулаке, так и не развернув его.

Народ смеялся и сыпал шутками, полностью погружённый в предновогоднее настроение.

– Филя…

Моргнув, подарила заторможенный взгляд Наташе, открыла дверь и вошла в кабинет ректора.

_______

Добро пожаловать в мою историю...

2. Глава 2. Неприятный разговор или спасительный жребий

Роман Григорьевич сидел в своём кресле и с невозмутимым видом перебирал бумажки.

«А, нет. Не бумажки. Листает моё дело».

Ректор был хмур и в целом недоволен. Об этом говорили вытянутые в две тоненькие полосочки губы, а так же сведенные в одну моно линию кустистые посеребрённые временем брови.

Роман Григорьевич выглядел представительно и весьма подтянуто для мужчины пятидесяти лет. А ещё его все боялись. Именно поэтому на секунду, в момент которой я открыла дверь, народ резко замолчал, переставая даже дышать, но как только я вернула её на место, уверена, всё изменилось. С другой стороны точно сказать не могу. Шумоизоляция кабинета не позволяла.

– Филиппа Станиславовна, – мягкий баритон совсем не успокаивал вопящие внутри меня инстинкты, – проходите. Присаживайтесь.

– Да… Роман Григорьевич… – я терпеть ненавидела хождение вокруг да около. Хотелось поторопить мужчину, чтобы он прекратил мои терзания.

Но ректор имел на этот счёт своё мнение.

Роман Григорьевич поднял руку, останавливая моё блеяние, и указал на стул.

– Присаживайтесь. Разговор предстоит непростой.

«Аааааааа! Он из меня все нервы вынет!»

Стиснув челюсти, послушно села. И только потом поняла, что у меня руки пустые.

«Сумочка! Где я её посеяла?! Впрочем, с этим потом разберусь. Наверное, в машине осталась».

– Филиппа Станиславовна, так сложилось, что мнение о преподавателях у нас складывается из нескольких составляющих. Сюда входят заслуги самого работника, профессиональное мнение коллег о нём, естественно, моё… И! Студентов! – Я хлопнула ресницами, не понимая, к чему клонит ректор. – С документами у вас порядок, коллеги души в вас не чают, особенно после того, как вы не отказались принять участие в подготовке новогоднего бала для студентов и педсостава… моё отношение к вас так же высоко. Даже ваши студенты, у которых вы вели лекции, в восторге от вашего стиля преподавания. Отмечу превосходные показатели сдачи сессии по вашему предмету.

«Ох… мягко стелет!»

– Со всеми составляющими проблем не возникло… до вчерашнего дня. – Ректор посмотрел на меня исподлобья.

Я лихорадочно принялась вспоминать, что вчера такого могла натворить!

– Как же это сказать? – Едва слышно пробормотал мужчина, ругнувшись одними губами.

Глаза сами по себе увеличились в размере. Пришлось проморгаться, чтобы не выдать свой идеальный слух.

– Студенты из старших курсов…

– Это из-за того, что я раздала список тем лекций? – перебила ректора, нетерпеливо заёрзав на стуле. Возмущение захватывало меня в свой плен.

Роман Григорьевич уставился в окно, задумываясь над предложенной версией моего увольнения.

«А как ещё!? Чего ты встреваешь!? Язык за зубами не держится!?»

– Нет, – наконец, ответил ректор. – Это было бы возмутительно, коль случись. Раздача тем – обычная практика. Студенты должны знать, что запланировал преподаватель спрашивать у них на экзамене. В начале семестра многих не уловить. Я понимаю ваш порыв. Тут дело в другом, Филиппа Станиславовна. – Ректор опять нахмурился, не находя понимания на моём лице.