Я поняла, что значит фраза «обливаться потом». Наташа – мастер нагонять жути, и сейчас она вышла на новую ступень саморазвития. Я даже дышала через раз!

Когда машина въехала на парковку, я заглушила мотор, досчитала до десяти, схватила сумку и вышла.

Пронизывающий холодный ветер декабря остудил голову.

Сделав пару глубоких вдохов, распрямила плечи и зацокала каблуками по парковке, держа курс на парадный вход ВУЗа.

На порожках привычно дурачились студенты. Что самое удивительное, старшекурсники. Почему удивительно? Ну… не знаю. В моём универе выпускники выглядели куда сдержаннее по сравнению с дикими первокурсниками. Последние даже смеялись громко, так нам казалось на пятом курсе. А мы, такие взрослые, смотрели на первогодок, только вырвавшихся из-под родительской опеки, и снисходительно улыбались.

Тут же было всё наоборот. Первачки отличались осмотрительностью. Даже в глаза старшим иной раз боялись смотреть! Прямо какая-то дикость родом из животной природы. А старшекурсники вели себя, как боги мира. Кстати, да! Напоминая хищников.

Вот и сейчас на меня с ухмылками уставилась парочка таких экземпляров!

Самым буйным из них был Волков Никита, студент пятого курса с юридического факультета, сын одного из главных меценатов ВУЗа. Сколько этот паразит пил крови из преподавателей! Каждый божий день!

Моя работа с «юрами» начиналась со следующей сессии, но я уже успела познакомиться со всем курсом. Решила заглянуть «на огонёк» к паршивцам, чтобы раздать темы будущих лекций новой для них дисциплины.

Это было два дня назад. До сих пор забыть не могу их недовольные моськи. Парни и девушки морщились, шумно втягивая носом воздух, будто я им не список, а говно на лопате предложила.

«Какой-то бред… – забежав на три ступеньки вверх, заметила, как пятикурсники… дышат в мою сторону. – Опять!?»

На этот раз никто не морщился. Ребята просто недоумённо переглядывались между собой, будто мысленно общаясь.

Помня, что обзывать студентов не хорошо даже мысленно, потянула на себя тяжёлую дверь и скрылась от любопытных взглядов юров, больше напоминающих бандитов-головорезов.

– Филиппа… – Наталья встретила меня на пороге учительской с бледным лицом наперевес.

Марина, секретарь ректора, перебила подругу.

– Филиппа Станиславовна, вас вызывает к себе ректор.

По мне волной от головы до пят пронёсся кипяток.

В ректорат я шла будто на иголках. И сейчас это сравнение приобрело смысл. Вместо каблуков чувствовала именно иголки, поэтому почти не наступала на пятки.

«Что не так? Почему он меня вызывает? Вроде же всё нормально было…» – передумала уже всё, что можно и нельзя!

В ректорате меня встретил стройный хор смеющихся голосов.

Первой мыслью было: «Это какой-то развод? Шутка?». Даже улыбнулась в первую секунду, пусть и немного нервно. А потом пришло понимание, что весь педсостав ВУЗа собрался здесь не по мою душу. Глава профсоюза ходила по рядам сорока педагогов с шапкой в руке, а те тянули какие-то бумажки.

– О! – воскликнула Нина Михайловна, вырастая у меня на пути. – Новенькая! Давай-давай! Тяни.

– Нина Михайловна, – выручила меня Наташа, догоняя в дверях приёмной. – Филиппа Станиславовна спешит. Её наш Роман Григорьевич вызывает.

Грузная женщина в летах подмигнула, будто я не на серьёзный разговор иду, а на свидание.

– Так я и никого не задерживаю. Только у нас честные выборы. Пусть жребий тянет и бежит себе дальше, чтобы потом не говорила, что ей специально с лист с крестиком оставили. Давай, детка. Роман Григорьевич ждать не любит.

Я на автомате вытащила рваный лист бумаги, обдумывая слова женщины.