Кочегаром он работал недолго.
В мае 1961 года перешел шихтовщиком в копровый цех и поселился в заводском общежитии на Севастопольской улице.
– Везучий я в морской жизни... – шутил он. – Служил на Баренцевом море, а живу на Севастопольской...
В молодости общежитский неуют переносится легче, но не таким уж молодым был Рубцов, да и все двадцать пять скитальческих лет, оставшихся за спиной, тоже брали свое, и временами в стихах прорывалась горечь:
4
В таком большом городе, как Ленинград, даже узкий круг пишущих людей весьма велик и неоднороден.
Первое время Николай Рубцов активно посещал здесь литературный кружок при многотиражке «Кировец» и занятия литературного объединения «Нарвская застава».
Руководитель «Нарвской заставы» поэт Игорь Михайлов вспоминал:
«Странно сейчас перебирать пожелтевшие листки со стихами Коли Рубцова – те экземпляры, которые давались на обсуждение в «лито». Вот шесть стихотворений, украшенных решительным минусом его оппонента: «На родине», «Фиалки», «Соловьи», «Видения в долине», «Левитан» и «Старый конь». Может быть, иногда чрезмерно суровы и требовательны к молодому поэту были его друзья, но отчетливо видишь, что в своих оценках они редко ошибались...»
Зато: «Очень понравился «литовцам» своеобразный юмор Рубцова. И характерно, что именно здесь впервые на ура были приняты те его стихи («В океане», «Я весь в мазуте, весь в тавоте, зато работаю в тралфлоте»), которые стали его первыми публикациями и сразу составили ему добрую репутацию... И уж совершенный восторг вызвало у товарищей Рубцова одно из самых улыбчивых его стихотворений – «Утро перед экзаменом»: для ошалевшего школяра скалы стоят «перпендикулярно к плоскости залива», «стороны зари равны попарно», облако несется «знаком бесконечности» и даже «чья-то равнобедренная дочка» двигается, «как радиус в кругу»...
Обсуждение стихов Николая Рубцова прошло 14 декабря 1960 года.
Игорь Михайлов писал, что «товарищи по «лито» четко «засекли» тот момент, когда из-под пера Рубцова стали появляться зрелые художественно совершенные стихи».
Вывод неожиданный...
Ведь отвергнутыми, как мы видим, оказались – обсуждение прошло 14 декабря 1960 года – лучшие стихи Рубцова, а «принятыми на ура» – случайные, к зрелому Рубцову не имеющие никакого отношения.
Увы... И сейчас для многих профессиональных литераторов Рубцов остается всего лишь автором забавных стишков о «равнобедренной дочке», и эти люди искренне недоумевают, почему вдруг Рубцова объявили классиком...
Подобный «Нарвской заставе» круг общения если и устраивал Рубцова, то только на первых порах. Очень скоро он начал тяготиться им...
Впрочем, справедливости ради отметим, что и в «Нарвской заставе» не особенно-то дорожили Николаем Рубцовым.
И тут не так уж и важно, что «Нарвская застава» не являлась объединением заводских поэтов и что время шестидесятых годов существенно отличалось от эпохи рабфаков и пролеткульта...
Санкт-петербургский критик и переводчик Виктор Топоров в книге «Двойное дно. Признания скандалиста» вспоминает о «странноватой и жутковатой компании поэтов, крутившихся в кафе «Электрон» при заводе «Электросила»...
«В отличие от знаменитого Кафе поэтов на Полтавской это было захолустье, и собиралась там заводская, если не просто дворовая команда. В «шестерках» у этих бездарей почему-то ходил великолепный поэт Николай Рубцов»...
Сказано, конечно, зло, с гротескным преувеличением, но ничуть не противоречит той «чрезмерной суровости и требовательности к молодому поэту», о которой писал Игорь Михайлов...