Сжав пожухлый лист, как билет в привычную реальность, Павлик выбрался на асфальтовую дорогу, засыпанную прошлогодней листвой и поросшую травой. Судя по относительно свежим и не особо обильным наносам, дорогой пользовались еще лет десять назад.

Завалов на дороге не было, и вскоре Павлик осмелел, пошел быстрее, не забывая периодически звать Наиру. Но чем дальше уходил, тем сильнее сгущался туман. Вскоре стало трудно дышать, появился звон в ушах, волнами начали накатывать страх и желание поскорее убраться отсюда. С каждым шагом становилось все хуже, и Павлик повернул назад.

Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Что это за место проклятое? Туман, все какое-то выцветшее, выхолощенное, будто искусственное. Если бы он описывал чистилище, в нем было бы именно так.

Неприятные ощущения отпустили, он пошел быстрее, отмечая, что туман вроде как начал рассеиваться, и в мареве обозначились стволы деревьев. Все опавшие листья были серыми, ни одного желтого.

Останавливаясь, Павлик звал Наиру, уже не особо рассчитывая на успех. Да ни на что он толком и не рассчитывал, просто шел вперед, потому что так надо. Не осталось жажды жизни, надежды и любопытства, и если вылезет сейчас тот рогатый – Павлик даже не удивится.

Через месяц он сможет вернуться в свой мир по проторенному маршруту. Продержится ли столько? Есть ли здесь вода и еда? Павлик ущипнул себя за руку. Не проснулся, значит, не спит. Больно, значит, не умер.

Вскоре стало видно, что узкая дорога, по которой он идет, относительно целая, но это скорее велосипедная дорожка, чем автомобильная трасса. А вот здания разрушены. Причем разрушения странные, словно дома сминало отвалом гигантского бульдозера. И еще вдоль дороги валяются огромные валуны, будто выдранные из горной породы и перенесенные сюда рукой великана…

Сердце пропустило удар. Павел знал, откуда они тут взялись: их принес ледник. И здания разрушил он. Это что же, Павлика перенесло в далекое будущее? В его же мир, но – после исчезновения всего живого?

- Наира! – крикнул Павлик и зашагал быстрее, потом побежал. Потому что, если осознание догонит – размажет по дорожке тонким слоем. От такого запросто можно рассудком повредиться.

Он пытался себя утешить, что не все живое погибло: деревья, вон, есть… Стоп. Если они есть, и высокие, сколько времени прошло? И ледник не объясняет, почему здания строили из ромбовидных камней.

- Наира, твою мать, отзовись! Отзовитесь, хоть кто-нибудь!

Только сейчас Павлик понял, что сглупил, покинув точку переноса. Вдруг Наира была без сознания? Теперь она не найдет его. Хотя… Нет, не глупо: она должна была услышать. Если до сих пор не отозвалась, значит, ее тут нет. Павлик помял пальцами лист, который все это время держал при себе. Обычный лист, только почему-то серый.

А вон заросли вроде сирени. И вишни. Они ж замерзнуть должны были! Или ледник быстро отступил? Кто сказал, что его наступление было концом света? Набедокурил и растаял.

Есть ли кто разумный, чтобы ответить на вопрос? Есть, кто-то же расчистил площадку и нарисовал линии в круге, в который Павлика перенесло.

Странный разрушенный город все не заканчивался. Настоящий мегаполис был, причем построенный не людьми. Точнее, сто процентов не его земляками. Или как их назвать? Сомирянами? Сопланетниками?

Он не выдержал, шагнул к вишням, сорвал веточку и разжевал. Горькая.

Если это другой мир, есть ли тут контролеры? Откуда-то пришла догадка, что они есть везде. Матрица реальности одна, пусть миров и много. Программа… или не программа? В общем, что-то, оберегающее его, посчитало эту реальность самым безопасным местом.