— Ты права, не обязана, — соглашается, правда, ненадолго. — И все же?

— Настроение плохое было, — замолкаю и закрываю глаза, всем своим видом показывая, что не собираюсь продолжать этот бессмысленный разговор.

Оставшуюся часть дороги, а это немало — целых сорок минут, мы едем в тишине, изредка нарушаемой сигналами машин за окном, — Саша все так же напряжен и внимателен к каждому шороху с моей стороны, мне даже становится его жалко. Бедненький, чувствует вину передо мной, вот и вынужден возиться против своей воли. А то, что у него другие планы были, понятно по неумолкающему телефону, на дисплее которого то и дело всплывает женское имя «Нюта».

Кто такая это Нюта, я стараюсь не думать. Зачем? Может, у него к ней есть хоть какие-то чувства, может, с ней что-то и получится. А я так… лучшая подруга жены его лучшего друга, что по неосторожности влюбилась во взрослого мужика. Моя любовь — моя проблема и решать ее только мне, а как? С этим я сама разберусь.

— Настя? — снова этот голос с чарующими и в то же время дико раздражающими нотками. Разве такое возможно, чтобы голос одновременно нравился и вызывал желание с головой в песок зарыться, только бы не слышать его никогда? Видимо, да. Иначе как объяснить, что я дико хочу сбежать от него именно сейчас.

— Что? — отвечаю сухо, все так же не смотря на него. За окном не менее красивый вид, тем более мы уже в моем дворе, а здесь детвора на площадке играет, баба Тоня с бабой Катей косточки  знакомым перемывают, громко цокая языками.

— Если это из-за меня, то поверь, оно того не стоит. — Ну вот чего он все никак не может угомониться? Тоже мне нашелся пуп Земли, из-за которого следует напиваться чуть ли не до потери сознания.

— Я выпила немного, просто у меня непереносимость алкоголя. Быстро пьянею, — произношу и, грустно усмехнувшись, хватаюсь за дверную ручку, только неожиданный щелчок, разносящийся по салону, дает понять, что я оказалась взаперти в клетке опасного зверя.

— Повод? — Да что он пристал, как репейник к юбке?

Медленно поворачиваюсь к нему лицом и, вопросительно приподняв бровь, скольжу любопытным взглядом по мужскому профилю. Сильному. Волевому. Чужому.

— А ты мне вообще кто, чтобы я с тобой делилась подобным? — Да, наезжаю. Просто знаю, что по-другому он не отстанет. Он же взрослый, жизнь повидал, а я так… сопля мелкая.

— Никто, — произносит, крепче сжимая руль. Еще немного — и тот раскрошится, превратится в пепел и осыплется на его ноги.

— Вот и прекрасно. А теперь открой дверь, — снова разворачиваюсь и хватаюсь за дверную ручку, глупо надеясь, что разговор закончен, и я могу спокойно свалить из душного салона, насквозь пропитанного древесным парфюмом.

— Я не открою дверь, пока не скажешь, что все-таки случилось.

Вот же баран упертый! Стискиваю челюсти и жмурюсь, чувствуя, что начинаю закипать. Еще немного, и я взорвусь, как граната, из которой случайно выдернули чеку. Глупо и эффектно.

— Я хочу тебя забыть! — мои слова звучат оглушающе, и я это чувствую так же, как и он.

Светлая бровь плавно поднимается выше, голубые глаза покрываются корочкой льда и холодеют. Красивые губы, которые я целовала несколько дней назад и позволяла им творить неописуемые вещи с моим телом, сжаты в тонкую линию. Лицо Саши сейчас выглядит как каменное изваяние. И, по идее, я должна радоваться, в принципе, и он тоже, ведь я выбрала другой путь для счастья. Но этот его взгляд, пробирающий до костей, заставляет думать об обратном. А что, если вдруг я ему все-таки нравлюсь, но он, как отец, боится? Хотя нет… это же Саша. Он и страх — несовместимые вещи.