— И давно ты решила меня забыть? — интересуется, замораживая взглядом.

И что я должна на это сказать? Нет, милый, что ты? Совсем недавно. Просто вот поняла, что не готова ждать тебя с работы, когда по факту не нужна тебе. Просто взяла и поняла, что глупо убиваться по человеку, который тебя ни во что не ставит. В принципе, все правильно, но как же больно все это произносить вслух.

— Несколько дней назад. — Вот и все. Понимай как хочешь.

— Насть, что все-таки случилось? — Да что же ты такой приставучий-то?

— Тебе правда интересно, почему это я, влюбленная до одури девочка, решила добровольно от тебя отказаться при том, что у нас был секс и не один? — глаза в глаза. Его холодные с тонкой корочкой льда и мои — черный шоколад.

— Я знаю тебя достаточно, чтобы понять одну простую вещь, — он замолкает и сверлит меня цепким взглядом. При этом, наконец-то, расслабляется и откидывается на кожаную спинку сиденья. — У тебя что-то случилось. Что-то такое, за-за чего ты решила поступить именно так.

— Ты прав, — киваю и, отвернувшись, продолжаю: — Папа. Он погиб, когда я была совсем девчонкой. Я толком не помню его. Ни его взгляд, ни его смех. А недавно узнала, что он боялся оставить маму одну и из-за своего страха долго к ней не подходил. Держался на расстоянии и приглядывал за ней. А потом сдался, подошел и поцеловал. Молча. Ну а дальше началась их история любви и продлилась она двенадцать лет, а потом его не стало. Его сбил мажор во время задержания. Папа работал в полиции. Знаешь, за долгие годы мама впервые разоткровенничалась, она обычно не любит о нем говорить. Ей больно, и я это прекрасно вижу, но тут вдруг ее прорвало на откровения, и я узнала многое. Оказывается, папа всегда боялся не вернуться домой к семье, и вот он словно накаркал и не вернулся. И, боюсь, если утону в тебе безвозвратно, а ты когда-нибудь не вернешься, я не смогу. Понимаешь? Просто не смогу! Достаточно того, что меня в госпиталь не пускали из-за того, что я чужая тебе. Лучше нам не видеться, тем более ты все равно не очень хочешь меня видеть. Давай просто забудем обо всем? Ты будешь жить как прежде, и я тоже.

Я по-прежнему на него не смотрю, но спиной чувствую его шок и злость. На меня, за мои честные слова, произнесенные от всего сердца, или на себя — я не знаю, да и не хочу этого знать. От этого все равно ничего не изменится. Уничтожать себя заживо и любить без ответа — это удел слабых. Или сильных? Не хочу об этом думать.

— То есть ты все уже решила? — голос звучит глухо и с болью, мне дико хочется повернуться к нему лицом, чтобы убедиться, а не ослышалась ли я.

Обычно так говорят люди, которые напрочь отказываются верить в происходящее и всеми силами цепляются за настоящее, не желая его отпустить. Но тут вопрос решенный, и он прекрасно все понимает. Мы либо вместе до конца, либо врозь.

— Да.

В салоне по-прежнему стоит оглушающая тишина. Мы сидим так с минуту, каждый думает о своем. Я держусь за дверную ручку в надежде услышать заветный щелчок и сбежать в свою уютную квартиру. Он все так же сидит, откинувшись на спинку, и смотрит на припаркованную впереди машину. О чем думает, я не знаю и не хочу знать.

— Пока, Настя, — попрощавшись с усмешкой на лице, Саша открывает мне дверь.

Я покидаю теплый салон, пропитанный древесным ароматом, на ватных ногах. До подъезда добираюсь с одной лишь мыслью, которая меня поддерживает: моя кровать ждет хозяйку и точно даст выспаться.

И я высыпаюсь, как никогда. Открываю глаза только поздним вечером и начинаю бродить по квартире в поисках занятия. Писать проды мне совсем не хочется. Муз, довольно помахав лохматой лапкой, испарился. Да, мой муз, воображаемый друг, причем чересчур активный. Эдакий задавака движа. Но сегодня, видя мое унылое настроение, он решил оставить меня одну.