— Алин, ты даже не представляешь, как у меня паршиво в душе, — плюхаюсь на диван в гостиной и, поджав под себя ноги, начинаю жаловаться на жизнь. — Он… он эгоистичный мужлан, ему наплевать на мои чувства, а я помираю без его любви. Да что там любви? Без его внимания. Я хочу видеть его каждый день, хочу смотреть, как он улыбается, хочу просыпаться в его теплых объятиях. Я просто хочу его! Ты бы только знала, какой он страстный в постели, а что он знает и умеет м-м-м.

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — ни грамма не удивившись, интересуется Алина, сидя в своем любимом кресле ярко-лимонного цвета.

— Ты догадалась, да? — приподнявшись на локте, взираю на подругу, чьи круги под глазами видно даже в полумраке комнаты.

— Ага. — Кивает. — Ты изменилась после маскарада, я бы даже сказала, расцвела. Подозреваю, что там его и встретила. Ну а дальше сама. — Кивнув, я продолжаю:

— Встретила, и знаешь? Он меня не узнал! Вот прямо совсем, — довольно улыбаюсь, вспоминая лучшую ночь в своей жизни. — Я поехала к нему и осталась до утра, а потом сбежала, забрав все свои вещи, чтобы он случайно не узнал, кто та самая его Незнакомка.

— Но он узнал? — обнимая подушку, воодушевленно интересуется Алина, на что я только закатываю глаза.

— Узнал. У меня в ванной кран прорвало, а он приехал помочь. Все было прекрасно, мы даже поужинали, и он уехал, а ночью снова заявился и нагло так припечатал: «Ну, здравствуй, Незнакомка!». Я не удержалась перед его напором, и он остался. Вот только не надо смотреть на меня так удивленно! Завтракала я одна, — произношу с грустью в голосе и снова падаю на диван, смотря пустым взглядом на потолок. — Он сказал, что не остается. Конечно, это понятно, что он не остается у девушек до утра, но тогда мы оба поняли, что он имел в виду.

— И что ты будешь делать? — Молчу.

— Я хочу его разлюбить, — произношу глухо спустя минуту. — Он ведь никогда не полюбит меня, а ждать и радоваться его ночным набегам я не хочу. Просто не смогу, понимаешь? Ждать и переживать, придет он ко мне или к другой. Это глупо и невыносимо больно.

— Понимаю. — Молчу. Я знаю, что она меня понимает. И даже очень. Алинке досталось намного больше, ведь ей пришлось жить со своей любовью под одной крышей и молчать о чувствах. — Пошли спать, пьянь.

Искренне улыбаясь, встаю с дивана и, шатаясь из стороны в сторону, направляюсь в комнату подруги, где она уже умудрилась расстелить для меня кровать и приготовить свою майку. Эх, еще бы найти сил, чтобы переодеться.

Скрутившись комочком под прохладным одеялом, я думаю о том, что делать завтра. Отказываться от своих слов я не собираюсь, а значит, мне стоит продумать план. План, в котором надо минимизировать наши с ним встречи.

Утро встречает головой болью и издевательскими фразами подруги, которые я, если честно, не воспринимаю всерьез. Нет, ну серьезно? Заявить с утра пораньше, что к ней должен приехать тот, кого я решила забыть? Только она может так пошутить.

Плюнув на предостережения, решаю поднять свою задницу с кровати и отправиться на поиски живительной влаги. Адски хочется пить. Массируя рукой затылок, не забываю эффектно зевать, прикрывая другой рукой рот. Глаза все еще закрыты, кувшин с водой приходится искать на ощупь. Благо знаю, где он находится, и добираюсь без происшествий.

— Черт, — звучит голос Алины, заставляя поморщиться от боли. Зачем же так громко то?! — Настя, твою налево! — она кричит так громко, что я невольно подпрыгиваю на месте и проливаю на себя воду.

— Да не ори ты так, — произношу хриплым со сна голосом, наклоняюсь и оттягиваю мокрую майку, проветривая грудь.