Вот это да.

Я удивлённо моргнула, часто задышала, слегка дезориентированная.

Пальцы дрогнули, и я поставила бокал на стол. Хотя по-хорошему выплеснуть бы содержимое в рожу папаши или старика.

Подняла тяжёлый взгляд на мужчин.

Оба глядели на меня излишне напряжённо, словно очень хотели, чтобы я осушила этот бокал.

Опоить решили?

Разум мне затуманить?

Сволочи.

Но наткнувшись на мой недовольный взгляд, оба нахмурились.

– Мне не нужны отвары. Своими силами восстановлюсь, – сказала ледяным тоном. Потом пальчиком поманила лакея: – Вина мне налей.

– Я не спрашивал, хочешь ты или нет. Пей!

Ага, разбежалась…

– Живо! – прошипел он и сжал руку в кулак.

Я сделала испуганное выражение лица. Закивала, как китайский болванчик и взяла бокальчик.

К губам поднесла…

Папанька чуть расслабился, даже уголки его губ дрогнули.

И тут я издала стон, глаза закатила, рот раскрыла, даже слюну пустила.

И руки мои плетьми вдоль тела повисли. Короче изобразила я обморок.

Бокал выпал из моих рук прямо на каменный пол… и благополучно разбился.

Упс!

* * *

– ЛИДИЯ —

Никто не спешил привести меня в чувство.

– Хендрик, что с ней? Ты убеждал, что твоя дочь в порядке, но это не так, – проскрипел голос старика.

Ага, папашку зовут Хендрик. Я запомнила.

– Это всё притворство, так ведь, Лидия? – прошипел Хендрик.

А я что? А я тихонечко по стулу растеклась и не подаю признаков сознания.

– Она дышит? – в голосе старика прозвучало беспокойство.

Вот же гадство! Этот тип так отчаянно хочет жениться на Лидии?

Уверена, в этом мире найдутся девушки, готовые выйти за него замуж ради его богатств.

Если конечно он богат.

– Конечно, дышит, – процедил барон.

– Ваша милость, быть может, за лекарем послать? – прозвучал подобострастный голос кого-то из слуг.

– Пустое, – небрежно ответил барон. Сволочь. О дочери вообще не печётся.

Послышалось какое-то вошканье и ко мне кто-то приблизился.

– Хватит притворяться, – раздался голос папани прямо надо мной.

Я едва не выдала себя.

Не передать, каким усилием сдержала своё дыхание, чтобы оно не сбилось.

– Лидия, – с угрозой произнёс барон.

Потом он схватил меня за плечо, довольно больно и потряс, как тряпичную куклу.

Я не издала ни звука.

Зато как та тряпичная кукла свалилась со стула прямо на ноги барона.

Судя по мужскому шипению, ноги я ему отдавила. Да-а-а! Так тебе, гад!

Развалилась я как надо, будто реально в глубоком обмороке.

Нет, ну а что? Если играть, то правдоподобно.

Жаль, не додумалась рот намылить, а то бы сейчас пену пустила и конвульсии изобразила.

Может, увидев припадок, жених тогда сам бы и отвалился?

Барон присел на корточки и снова меня потормошил за плечи.

– Лидия, хватит! – он уже не просто злился, его охватила ярость.

Но я была «в отключке».

– Хендрик, мы не можем упустить её… – проскрипел голос старика.

– Умолкни! – вдруг рявкнул на него барон. И добавил: – Вышли все вон! Живо!

Он слуг прогнал.

Оу, дело плохо.

– Никогда не говори о наших делах в присутствии прислуги и этой идиотки, – прошипел барон.

Это я-то идиотка?

Что ж, я тебе всё припомню, гадёныш.

Это какой надо быть бесчувственной сволочью, чтобы так сильно ненавидеть собственную дочь?

– Все ушли, – вздохнул старик. – И не повышай на меня голос, Хендрик.

Хендрик ничего не сказал, он просто взял и залепил мне пощёчину!

Ма-а-ать!

У меня в голове загудело, левая сторона лица в тот же миг онемела.

И больно так стало. Вот же урод.

Я издала слабый стон и… глаза не стала открывать. Фиг вам!

Осталась «в обмороке».

Хочу, чтобы меня вернули в кровать и оставили в покое.

– Что с ней? Почему не приходит в себя? – заволновался старик и потыкал меня в бок своей тросточкой.