– Да что ты все выиграла да выиграла! Ты считай, много ли теперь от этих восьмидесяти франков осталось. Ведь ты целый ворох покупок сделала.

– Ах, жадный, жадный! А ты не считаешь, что я тебе и Ивану Кондратьичу по всей заграницей переводчицей? В Париже жид переводчик предлагал свои услуги – я отказала и везде сама. Жиду-то по пяти франков в день нужно было платить, да поить-кормить его, а через меня мы без жида обошлись. Коше! – обратилась Глафира Семеновна к извозчику. – Ну, шершон бон ресторан. Ву саве? Монтре ну.

– Oh, oui, madame…

Извозчик, учтиво приподняв шляпу, полез на козлы.

– Садитесь, господа, садитесь… – скомандовала Глафира Семеновна мужчинам.

Все сели в коляску и поехали. Ехать пришлось недолго, извозчик сделал два-три поворота, выехал на Place du Jardin Publique и остановился перед известным рестораном London-House.

Ресторан London-House был самый лучший и самый дорогой в Ницце. Приноровленный исключительно к иностранцам, он щеголял, кроме французской кухни, русскими и английскими блюдами. Русским здесь подавали семгу, балык, свежую икру, щи, борщ, кашу, пироги, делали даже ботвинью, хотя кислые щи, которыми ее разбавляли, походили скорей на лимонад, чем на кислые щи. Англичанам предлагался кровавый ростбиф и всевозможных сортов пудинги.

Когда супруги Ивановы и Конурин уселись за столик и привычная прислуга услыхала их русский говор, к ним сейчас же подошел распорядитель ресторана с карандашом, записной книжкой и во фраке и прямо предложил на обед «tchi, kacha, koulibiaka et ikra russe». Глафира Семеновна не сразу поняла речь француза и недоумевающе посмотрела на него, так что ему пришлось повторить предложение.

– Господа, он сам предлагает нам щи, кашу и кулебяку… Здесь русские блюда есть, – обратилась она к мужу и Конурину.

– Да неужели?! – воскликнул Конурин. – Во французском-то ресторане?

– Во-первых это не французский, а английский ресторан. Вон на карточке написано «Лондон-Гус», а Лондон – город английский. Предлагает… Говорит, что и икра есть на закуску… Хотите?

– Да конечно же! – откликнулся Николай Иванович. – Английский ресторан… Молодцы англичане! Никогда я их не любил, а теперь уважаю.

– Щей, каши и кулебяки можешь подать, мусью? – радостно обратился к распорядителю Конурин и, получив от него утвердительный ответ, похлопал его по плечу и протянул руку, сказав: – Мерси, мусью. Тащи, тащи скорей все, что у тебя есть по русской части! Водка рюсс тоже есть?

– Mais oui, monsieur.

– Ловко! Еще раз руку!

Распорядитель сделал знак гарсону, и тот засуетился, уставляя стол приборами.

Была подана бутылка водки, свежая икра также во льду, семга; затем следовали кислые щи, правда приправленные уксусом, но все-таки щи, каша и добрый кусок разогретой кулебяки, смахивающей, впрочем, на паштет. Иванов и Конурин жадно набросились на еду.

– Вот уж не ждали и не гадали, а на русские блюда попали! – говорил Конурин. – Молодец извозчик, что в такое место привез! И ведь странное дело: заходили в русский ресторан и ничего русского не нашли, а тут попали в английский – и чего хочешь, того просишь.

– Смотрите, даже черный хлеб подали, – указывала Глафира Семеновна.

Николай Иванович попробовал хлеб и сказал:

– Ну, какой это черный! На пряник смахивает.

– Однако нигде за границей мы и такого не видали.

Распорядитель ресторана то и дело подходил к ним и предлагал еще русские блюда. Глафира Семеновна переводила.

– Он говорит, что здесь в ресторане даже блины с икрой можно получить, но надо только заранее заказать, – сказала она.