На “прослушивании вслепую” Галинка решила пойти проторенной дорожкой – спеть то, к чему привыкла с детства. Она подозревала, что здорово рискует: пісня українською мовою* могла быть изначально расценена как протест, даже вызов. Однако это не было какой-то принципиальной жизненной или гражданской позицией, просто именно украинские песни Галинке больше всего удавались – она под них росла, впитывая каждой клеточкой с самого раннего младенчества. К тому же, необычность выбора композиции могла заставить судей, сидящих к ней затылком, всё-таки повернуться – хотя бы из любопытства.

На предварительном отборе в Останкино она была почти спокойна, но на самом прослушивании разволновалась практически до слёз. Голос вроде бы не дрожал и не срывался, а вот правая коленка предательски отплясывала нервную джигу, не желая спокойно стоять на месте. Галинка порадовалась про себя, что наставники не видят её волнения, хотя петь в равнодушные спины тоже было достаточно неуютно.

Первым нажал на кнопку и развернулся к ней лицом Витя Белов. Галинка испытала такое колоссальное облегчение (прямо гора с плеч рухнула!), что опять едва не разрыдалась. От признательности и отчаянной благодарности молодому певцу она была готова расцеловать его на радостях. Теперь, что бы ни случилось дальше – Галинка всё равно уже в команде, она уже попала в проект!

Следующим повернулся Алексей Градов. Галинка снова возликовала. Попасть в его команду было мечтой, неслыханной удачей, и теперь её терзали противоречивые муки выбора – к которому из двух наставников пойти?

Не успела она решить для себя этот вопрос, как к ней одновременно повернулись оба оставшихся наставника, Прасковья и Семён. Это был триумф! Безоговорочная победа!

Сдерживая рвущийся из груди дикий восторг (всё-таки песня, которую Галинка пела, была скорее печальной, чем весёлой), она завершила своё выступление – и только потом, совершенно счастливая, обессиленно рухнула на сцену прямо на колени, улыбаясь от уха до уха.

Зрители долго хлопали ей и оглушительно орали. Галинка не могла разглядеть в толпе Даниного лица, но само осознание того, что он здесь, в зале, что приехал поболеть за неё, грело душу.

– Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста, – попросили её, когда овации немного стихли. Галинка назвалась, от переизбытка эмоций чуть не забыв свою фамилию.

– Вы просто невероятная, какая-то... космически прекрасная! – волнуясь, выпалил Белов.

– И очень красивая, – вставил Агушин.

– Сколько лет, восемнадцать? – в свойственной ему ленивой манере протянул Градов. Он любил щегольнуть опытом и проницательностью – правда, очень часто попадал впросак с угадыванием возраста участников, но вот уже второй сезон не мог отказать себе в этом невинном развлечении.

– Двадцать один… – отозвалась Галинка, краснея.

– Да ты ж моя девонька! – засюсюкала с ней Прасковья. – Мы с тобой точно споёмся, это сразу понятно, пойдёшь ко мне в команду?

– Нет, лучше ко мне, – возразил Агушин. – Ты её своим фольклором задавишь, а я хочу поэкспериментировать…

– А у меня уже и примерный репертуар в мыслях нарисовался, – Белов улыбнулся ей доброй располагающей улыбкой. – Мы с вами, Галя, такой перфоманс забабахаем!

– Ты же не москвичка, я правильно понимаю? Откуда приехала, из Украины? – настиг Галинку очередной вопрос Градова.

– Из Ялты, – отозвалась Галинка, невольно робея от его строгого тона: было ощущение, что она отвечает по экзаменационному билету придирчивому педагогу, который может вцепиться ей в глотку, как вампир, за малейшую оговорку.