«Как видишь…»

Это что за ответ?!

Я ничего не вижу, кроме его пренебрежения и отчуждения, и меня это злит. Что с ним такое?! Сложный перелёт?!

— Филь, может тебе сделать кофе? — Я вижу, как дергается кадык парня после того, как София обращается ко мне.

Удивительно, но в нашей компании подруга старается снять напряжение, которым искрит столовая. Обычно миротворец — я, но сейчас… не знаю… у меня подгорает.

— М-м-м… нет, Сонь, спасибо. Мне уже пора. — Я встаю со стула.

Мне, и правда, пора. Через полтора часа в салон приедет жених за свадебным букетом, который я собрала сегодня рано утром, но основная причина моего побега в том, что мне некомфортно. Я как оплеванная.

— Я тебя провожу, — Сонька подцепляет меня под локоть и вместе со мной вылетает из кухни. Я даже не оборачиваюсь, чтобы попрощаться с Игнатовым и его пассией. — Мама с папой будут в шоке, — шелестит подруга. — Откуда он ее взял?! Неприятная, скажи? — бурчит, как склочная старуха.

— Я не знаю, — поджимаю губы. — Обычная девушка, — вру я. Мне тоже не нравится Сара.

И Стёпе я бы никогда такую не пожелала, но, увидев его сегодня, думаю, что они подходят друг другу.

— Я тебе позвоню. — София лезет обниматься.

— Хорошо, — через силу улыбаюсь и надеваю сандалии.

После обеда Софи действительно перезванивает мне, но не для того, чтобы обсудить сплетни и приезд брата, а для того, чтобы пригласить на ужин, который её родители устраивают в честь приезда сына. Я хотела бы отказаться, но ужин будет семейным, а это означает, что за большим столом в доме Игнатовых соберётся две дружащие сотню лет семьи: Филатовы и Игнатовы, поэтому сегодня вечером я иду с мамой и папой в гости.

*Всем привет! Рада познакомиться! Я Сара — с иврита

**Спасибо! — с иврита

4. Глава 4. Юлия

— Юлька, че приуныла? — Рядом со мной тормозит дядя Леон. Слегка приподнимаю подбородок и смотрю на крестного, в руках которого дымится полный тазик шашлыка.

Пахнет аппетитно, но я не думаю, что сегодня мне что-нибудь полезет в рот.

— Нет, — непринужденно улыбаюсь. — Отдыхаю.

Дядя Леон подозрительно осматривает меня, словно не верит моим словам.

— А София где? — Он крутит головой по сторонам в поисках дочери. — С-с-с, — шипит и морщится, — горячий. — Дует на пальцы, удерживающие эмалированную громадину.

— Они с Богданом поднялись в комнату, — необдуманно брякаю и поджимаю губы, осознавая, как неоднозначно прозвучала фраза. — Ну, в смысле, Соня переодеваться пошла, а Богдану, кажется, по работе позвонили, — тут же исправляюсь.

— А-а-а, — мягко улыбается крёстный. — Ну не кисни, сейчас за стол будем садиться, — подмигивает и уходит к столу, накрытому на террасе на заднем дворе у бассейна. Поздний вечер — время суток, когда можно дышать. Солнце село, давая возможность выползти на улицу, не обливаясь лошадиным потом.

Поэтому решено было накрывать стол во дворе. Здесь очень уютно: фонарики, развешанные по садовым деревьям и отражающиеся в голубой прозрачной воде бассейна, аккуратно подстриженный газон, выстланные диким камнем дорожки, фоновая музыка, настроенная близнецами, и журчащий стрекот сверчков — всё это меня всегда расслабляло, и сегодня я могла бы чувствовать себя уютно, но дядя Леон прав: я страдаю.

Подтянув колени к груди, я сижу в низком ротанговом кресле недалеко от бассейна и ощущаю себя тем самым пятым колесом для телеги.

Сонька удрала с женихом наверх, близнецы сидят в беседке и рубятся в игры на телефонах, папа с крёстным колдуют над шашлыком, а Агата и мама выгнали молодежь, сервируя стол без нашей помощи. Я не знаю, куда себя приткнуть. Мне жутко неуютно. И я хотела бы соврать, что мне нет никакого дела до того, что Степан, мой давний друг детства, меня игнорирует, но меня это чрезвычайно волнует, потому что я все-таки надеялась на этот вечер и на то, что Стёпа уделит мне капельку своего ценного внимания. Но как только мы с родителями вошли в дом Игнатовых, это внимание было подарено всем: моей маме, с которой он долго и тепло обнимался и чуть ли не подбрасывал её к потолку, моему отцу, с которым они мерились ростом, и даже спящему Герману, любезно потрепав того за холку. Мне же достался кривой, скошенный мимолетный кивок в знак приветствия, и всё. Это единственная эмоция за то время, которое я сижу в одиночестве в кресле и наблюдаю за воркующей парой. Они сидят на террасе за столом.