В общем, через четверть часа я при параде, навожу последние штрихи: небрежно взъерошиваю перед зеркалом тёмные волосы, зашнуровываю ботинки, поправляю воротник футболки, а вот флакон парфюма вызывает кривую улыбку. Интересно, какой аромат всё-таки выбрала Мари?

Чтоб ей там аппетит отбило. Совсем из головы не идёт. Ничего, скоро сам всё разузнаю.

Просто ужин на террасе, убеждаю себя, накидывая косуху. Запираю дверь, прислушиваясь к частому топоту за спиной. Голова от мыслей и без того раскалывается – каждый шаг молотком по темечку.

Да что ж вы шумные такие, а?

– Мама, а можно мы поиграем в индейцев?

– Костя, ну какие индейцы? – распекает ребёнка уже знакомый мне женский голос. – В поросят поиграли уже, хватит.

– В пиратов! – вклинивается в разговор ещё один, совсем тоненький детский голосок.

– Господи, на полминуты всего отвернулась. Где вы только лужу так быстро нашли?

– Она сама появилась... – заговаривает будущий сказочник, но почему-то резко осекается.

Я оборачиваюсь, чтобы узнать, кого благодарить за наступление блаженной тишины. На меня с таким же немым вопросом смотрят три пары глаз. Два чумазых пострелёнка явно дошкольного возраста аж рты раскрыли, так поглотила их внимание моя персона.

Стоим, разглядываем друг друга, наверное, с полминуты.

– Привет, – растерянно скребу пятернёй затылок, поняв, что дети просто так не отомрут.

– Ксюша! – Лина хмурится, безуспешно пытаясь ухватить внезапно рванувшую ко мне девчушку за капюшон.

– Это ты бабайка? – Грозно тычет мелочь грязным прутиком мне в колено.

Ну вашу ж Машу! Как сговорились все.

Медленно опускаюсь на корточки, игнорируя подбежавшего к сестре мальчишку и грозное сопение их мамаши.

– Он самый, – киваю утвердительно, мрачно понижая голос. – И знаешь, что, Кнопка... Ты мне на один зуб. Так что слушайся маму или жди меня в гости.

– А мама сказала, что ты вредный и лохматый! Поэтому вот тебе!

У меня натурально бубенцы поджимаются, когда наглая Кнопка цепкими пальцами зажимает мне нос. Прямо чувствую, как на самом кончике наливается слива!

– Что ж ты, мать, детей страху не учишь? – зло стреляю глазами в хохотнувшую Лину.

– Ой, иди уже, куда шёл, умник.

Иду, а что мне остаётся делать? Потому что как реагировать на выходку маленькой бандитки в упор не соображу. Вроде и больно, и грязное пятно на светлых джинсах, а вроде похвалить охота. Всё-таки молодец девчонка, храбрая. Не растерялась.

К террасе решаю прогуляться пешком, чтобы ещё чуток стемнело и мои бесславные отметины не так сильно бросались в глаза. А то ж Герман наверняка начистил пёрышки, не чета мне подбитому. Ну ничего, посмотрим, что на моё появление дельного прокукарекает.

Мари

– И тут она бабайку хрясть за сопатку! – восторженно рассказывает Костя, сидя на стиральной машинке, пока я умываю своё изгваздавшееся в луже чадо.

Стоит представить, что по этому поводу думает Мартышев, как грудь сжимает невнятная горечь. Понимаю, что глупо, наверное, но очень хочется, чтобы он нашей девочкой гордился. Допускаю, что где-то поступаю неправильно, но страшно... Макс такой дурной, такой неуправляемый, нужна она ему, эта ответственность? Не станет ли обузой? Боже... Я скоро совсем спать перестану с такими мыслями.

Вот и круги тёмные под глазами – отмечаю, бросая быстрый взгляд в зеркало. Не стала даже особо краситься. Зачем? Ведь ужинать с Германом иду не для себя, а ради Лины. Это её звёздный час. Её пусть маленький, но шанс на семейное счастье. Собственно, присутствие подруги и было главным условием. Как ни крути, а он всяко приличнее усатых любителей рыбалки и закуски на скорую руку. Только бы у них всё получилось, как за себя волнуюсь.