Высокая. Худая. Широкоплечая, как раз по моде. Груди небольшие, но четко различимые. Поддерживал их кружевной лифчик, который Кассиди разглядел сквозь тонкую ткань блузки. Глаза ее были цвета дорогого виски, и если бы у виски был голос, то он звучал бы, бесспорно, как ее, – мягко и пьяняще.

– Вы хотели видеть меня?

Он выпустил ее руку.

– Да.

– Могу я вам предложить что-нибудь выпить?

Она жестом пригласила его присесть – в углу стоял диван с мягкими подушками, низкий столик и два обитых материей кресла. В одном из них лежала корзинка то ли с вышивкой, то ли с вязаньем – догадаться было трудно. На столике несколько хрустальных графинов, в которых отражались лучи послеполуденного солнца, отбрасывая радужные блики на белые оштукатуренные стены и деревянный пол.

– Нет, спасибо. Ничего не надо.

– Можно, я повешу ваш пиджак? – спросила она, протянув руку.

Он почти уже отдал его, но вдруг передумал:

– Нет, не стоит. Он мне не мешает. Извините мой внешний вид, но внизу просто парилка.

Поскольку впечатление от Клэр было несколько иным, чем он ожидал, Кассиди потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Он всегда предпочитал владеть ситуацией и теперь хотел отыграться за легкое поражение, которое потерпел от Клэр.

В ее глазах мелькнул вызов, но она явно старалась не выдавать своих эмоций.

– Да, иногда там становится жарковато. Пожалуйста, садитесь.

Он сел в одно из кресел, положив пиджак на колено. Клэр опустилась на диван, прямо напротив Кассиди. Он заметил, что помада на ее губах почти съедена, как будто она имела привычку закусывать свою полную нижнюю губу. Волосы каштанового оттенка в лучах солнца горели огнем. Похоже, она теребила их руками и карандашом, поскольку кудри лежали в беспорядке.

Кассиди мгновенно сделал несколько выводов. Во-первых, Клэр была женщиной деловой. Ей, вероятно, чужды женские капризы и тщеславие. Она явно пыталась скрыть свою нервозность. Лишь пульсирующая на красивой нежной шее жилка выдавала ее.

Отвлекшись от шеи, Кассиди перевел свой взгляд на забавную безделушку, свисавшую с ее шеи на черном шелковом шнуре. Клэр проследила за его взглядом и сказала:

– Это подарок моей подруги Ясмин.

– А что в нем? – В плоском флакончике явно была какая-то жидкость. – Любовный эликсир?

Глаза их на мгновение встретились. Кассиди вдруг подумал, что не следовало вчера ложиться спать в возбужденном состоянии. И еще хотелось, чтобы его сегодняшний визит сюда не носил официального характера.

Клэр сняла с флакончика крышку, поднесла его к губам и дунула. Десятки крошечных радужных пузырьков вырвались наружу, облепив ее лицо и закружив по комнате.

Кассиди рассмеялся – отчасти оттого, что пузырьки его удивили, но главным образом пытаясь снять накопившееся в нем напряжение.

– Занятная вещица, прекрасно отвлекает, когда работа становится чересчур утомительной, – объяснила Клэр. – Ясмин часто дарит мне такие игрушки, она считает, что я слишком серьезно отношусь к себе. – Улыбнувшись, она закрыла флакончик.

– Неужели это правда?

Она, не смутившись, встретила его прямой взгляд.

– Правда что?

– Что вы слишком серьезно относитесь к себе. – По ее реакции он понял, что вышел за отведенные ему рамки. Клэр холодно улыбнулась. Все так же учтиво, но уже с оттенком нетерпения она спросила:

– Зачем вы пришли ко мне, мистер Кассиди? По поводу последнего чека, который я обжаловала в прокуратуре?

– Последнего чека? Нет, боюсь, что нет. Преподобный Джексон Уайлд, – внезапно выпалил Кассиди, словно бросая вызов. Клэр не приняла его, лишь продолжала смотреть на Кассиди пытливым взглядом. Он был вынужден объяснить: – Я полагаю, вы слышали об убийстве.