Ой, чую, что-то будет…

Я настрочила и отправила Тане сообщение: «СРОЧНО ДОМОЙ!!! ТЕБЯ ИЩУТ!» – ни ответа, ни клозета.

Через двадцать минут Анастасия Игоревна вернулась злая.

– Давай говори, где твоя подружка? – уже с напором потребовала она.

– А мне-то откуда знать? – не испугалась я. – У меня экзамен завтра, мне некогда следить ещё и за ней.

– Ты понимаешь, что я по правилам обязана сообщить о побеге директору детского дома и в милицию?

– Позвоните ей, – предложила я. – Может, она в туалете сидит или вышла подышать свежим воздухом. Куда ей бежать-то? У неё ребёнок, – я кивнула на Машеньку. – Зачем сразу угрожать? Тем более, мне.

– По-твоему, я совсем глупенькая и не догадалась позвонить ей? – не на шутку разошлась воспитательница. – А угрожать, дорогуша, потому что я знаю, что вы с ней заодно!

– Пф. Пожалуйста. Вперёд, – фыркнула я.

Атмосфера в комнате накалилась, и Машенька закапризничала. Я тяжко вздохнула и взяла малышку на руки.

– Не бойся, мама скоро придёт, – проворковала я ей в ушко, нарочно закрыв ребёнка спиной от воспиталки.

Анастасия Игоревна, оскорблённая неуважением к своей персоне, ушла и хлопнула дверью так, что Машенька затревожилась ещё больше.

За стол в этот вечер и в эту ночь я так и не села. Мысленно я уже отправилась на пересдачу экзамена. Эх, и это Танька ещё меня обзывала дурой. А у самой-то сплошная весна в голове.

***

Ночью Машенька плакала, не понимая, почему мама не приходит к ней. Временами девочка засыпала, утомлённая своим ором, но вскоре истерика начиналась заново.

Я до утра выплясывала с пухлой крикуньей на руках и вместе с ней оплакивала свой экзамен по биологии.

Утром я скормила Машеньке фруктовую пюрешку, отнесла её в детскую комнату и с ватной головой отправилась в школу. Ещё думала: идти или не идти? Но решила, что мне за Танькину выходку и так достанется, да и отоспаться вряд ли дадут.

Выпал мне билет номер десять с вызубренными мной кругами кровообращения и тестом на тему «нервная система». И если про кровообращение я рассказала без запинок, то система у меня в этот день была слишком нервная, на хромую троечку… Каким-то чудом я умудрилась получить четвёрку за экзамен и уползла домой – спать.

***

Таню всю ночь искали с милицией, а под утро она явилась сама. Что там ей наговорила наша Эверест, могу только догадываться, но в комнату соседка вернулась зарёванная и пристыженная.

Но мне было не до того. Показ передачи под названием «детский дом» в моей голове вырубился и наступил спасительный покой.

Снились какие-то серые горы и облака, будто я взбираюсь выше и выше, с трудом переставляя ноги.

Вдруг меня кто-то потряс за плечо, и я вынырнула из глубокого сна. Спала я, как оказалось, с открытым ртом, и к моменту пробуждения под щекой расползлось большущее пятно слюны. Фу…

А прервал моё горное восхождение Костя. Я даже ущипнула себя. Что это он делает посреди дня у меня в комнате?

Когда поняла, что Костя мне не снится, я подскочила на кровати, вытерла рот рукавом, а пятно торопливо прикрыла одеялом.

– Тебе чего? – спросила его.

– Что вчера случилось, Наташа? Почему ты не взяла трубку?

– Так тебе уже и без меня доложили, – сонным голосом ответила я и оглянулась на Танину кровать: ни соседки, ни её дочки на месте не было. – Она, что, опять сбежала?

– Нет, она в доме малютки, в детской комнате, насколько знаю, – он сел на краешек моей кровати.

– А ты чего тут? – поинтересовалась у него.

– Я звонил вчера, чтобы спросить, как у тебя дела.

– М-м… – я старательно отводила от него глаза.

– Слушаю тебя.