Некоторые реакции организма часто связываются с эмоцией страха, когда дыхание и сердцебиение учащаются или когда они, кажется, почти полностью остановились, когда человек начинает дрожать или когда все движения «сковываются». Физиологический механизм крыс и людей в этом случае работает практически одинаково: amygdala (отдел мозга, отвечающий за эмоциональные реакции) активизируется и начинает посылать сигналы в гипоталамус и гипофиз, которые дают команду надпочечной железе, и она начинает выброс гормонов стресса. Как и другие животные, мы реагируем на опасность интенсивной выработкой таких веществ, как адреналин и кортизол, нервные импульсы передаются быстрее и зрачки расширяются. Amygdala посылает сигналы с такой скоростью, что мы беспомощны и не успеваем оказать какого-либо рационального сопротивления.

Человеческий разум едва ли способен противостоять атаке страха. Монтень подчеркивает, что это касается даже того, кто лучше других слышит голос разума, а именно философа:

Человек не может не начать моргать глазами, когда ему грозит удар. Он не может не задрожать всем телом, как ребенок, оказавшись на краю пропасти. Природе угодно было сохранить за собой эти незначительные признаки своей власти, которую не может превозмочь ни наш разум, ни стоическая добродетель, чтобы напомнить человеку, что он смертен и хрупок^>45.

Дэвид Юм подчеркивает, что даже ничтожно малая угроза, реальность которой едва ли можно вообразить, может вызывать страх^>46. И это еще не все, продолжает он: нас может охватить страх перед тем, что, как нам известно, не может случиться, так бывает, когда стоишь на краю пропасти, хотя знаешь, что находишься в полной безопасности.

Нельзя просто одним волевым усилием избавиться от страха, однако страх можно подавить химическим способом, принимая лекарства, или со временем привыкнув к объекту, его вызвавшему. Стопроцентное исцеление от страха гарантируется, если вывести из игры amygdala, ведь известно, что люди с повреждениями amygdala не могут чувствовать страх, даже в ситуации, когда их жизни угрожает опасность^>47. Кроме того, они не могут распознать страх на лицах других людей^>48. Тем же, у кого amygdala функционирует нормально, очень тяжело бороться с накатившим страхом. Нельзя просто решить не бояться и перестать бояться, здравый смысл в такой ситуации «нокаутирован» amygdala, но, как было отмечено выше, можно со временем научиться реагировать иначе.

Американский нейрофизиолог Джозеф Ле Ду считает доказанным, что в головном мозге находятся две четко определенные цепи нейронов, контролирующие эмоцию страха^>49. Одна из них реагирует незамедлительно, но имеет, однако, тенденцию к сверхчувствительности и часто поднимает «ложную тревогу». Вторая более медлительна, но обрабатывает большее количество информации и может остановить первый приступ страха, если таковой окажется безосновательным. Тем не менее следует отметить, что и действие этой второй цепи есть не что иное, как физиологический процесс, – речь не идет о том, что субъект сознательно останавливает приступ страха. Если человек однажды был сильно напуган неким событием или объектом, то этим в дальнейшем его будет напугать еще проще. Постоянно повторяющееся переживание страха, кажется, способствует тому, что органы, участвующие в этом процессе, фактически развиваются, как будто происходит совершенствование способности организма чувствовать страх^>50. В конце концов это может загнать организм в хроническое состояние страха или тревоги.

Подход Ле Ду и другие подобные позиции страдают одним существенным изъяном, они не принимают во внимание культурный аспект наших переживаний. Ле Ду, по сути, не очень интересны эмоции вне их чисто физиологического проявления, поскольку процессы, происходящие в головном мозге, и реакции организма считаются основополагающими, а осознаваемые эмоции являются не более чем следствием