Чтобы ответить на вопрос «Что такое страх?», мы, вероятно должны сначала ответить на вопрос, что такое чувство вообще. Это не так-то просто. Слово «чувство» может употребляться для обозначения множества самых разных явлений – начиная от боли, голода и жажды и заканчивая гордыней, завистью и любовью, т. е. от чистой физиологии до сложных переживаний. Мы видим, что первые из названных величин являются в большей степени «физическими», в то время как последние являются в большей степени «ментальными» величинами. В английском языке различают «feelings» и «emotions», где первое является обозначением более «физических» чувств, а «emotions» – чувств, в большей степени ментальных. Конечно, необходимо отметить, что довольно долго и жарко ведутся дискуссии как раз по поводу того, какие именно критерии различия следует устанавливать между «feelings» и «emotions», а также какие состояния следует относить в ту или другую категорию. Некоторые различают эти категории «чувств» и «эмоций» и в норвежском языке. Что касается меня, то я предпочитаю избегать употребления норвежского слова «эмоция» и поэтому буду придерживаться выражения «чувства»[3].

В этой главе я не стану много писать о чувствах в целом, а перейду непосредственно к страху, но тем не менее некоторые основные моменты и теории должны быть рассмотрены^>36. Социальный антрополог Пол Экман приводит доводы в пользу того, что существуют некие базальные эмоции, т. е. эмоции, общие для людей из разных культур, эти эмоции не приобретенные, а врожденные^>37. Похожую мысль можно встретить уже у Декарта. Сегодня многие разделяют эту позицию, однако в вопросе о том, сколько таких эмоций и какие именно, единого мнения нет. В большинстве случаев речь обычно идет о гневе, страхе, радости, отвращении и удивлении, однако полное согласие в том, что следует внести в этот список, не достигнуто. Поразительно, что в более чем 14 списках «базальных эмоций» нет ни одной эмоции, которая была бы включена во все списки^>38. Даже если мы предположим, что существует некий набор базальных эмоций, то это совсем не обязательно поможет нам лучше понять эти эмоции, поскольку в различных культурах они могут проявляться по-разному^>39. Традиции, присущие культуре, во многом определяют способ и силу проявления чувств и эмоций.

Чувства и эмоции часто понимаются как целиком и полностью внутренние состояния, доступные лишь испытывающему их субъекту только посредством своего рода интроспекции. Однако они суть не только скрытые, чисто психические величины, но являются также поведением, поступками и проявлениями, которые можно наблюдать со стороны. Они существуют в лицах и жестах, а не прячутся за ними. Чувства и эмоции – это способ бытия в этом мире, способ его охватить и действовать в нем. Исходя из того, что чувства и эмоции не могут быть отделены от своего проявления, а проявления чувств и эмоций фактически несколько варьируют от культуры к культуре, мы можем заключить, что также и сами чувства и эмоции зависят от культуры.

Феноменолог Морис Мерло-Понти утверждает, что между эмоцией и ее телесным проявлением существует тесная связь. Он подчеркивает, что эмоция не стоит за жестом и не сопровождает его, она включена в жест или является жестом:

Возьмем жест гнева или угрозы: чтобы его понять, мне не нужно вспоминать чувства, которые я испытывал, когда сам жестикулировал так же. […] с другой стороны, я не воспринимаю гнев или угрозу как психический факт, скрытый за жестом, я читаю в нем гнев, жест не приводит меня к мысли о гневе, он сам есть гнев