Румянцева судорожно отскакивает от меня. Стыдливо прячет взгляд. Влажными ладонями касается щек. Пытается казаться сильной и равнодушной, но чувствую, как мои слова иголками впиваются под кожу.

— Прости! Прости! — подбегаю ближе, хочу схватить Аню за плечи, все объяснить, но она шарахается от меня как от чумы.

— Все нормально! — откровенно врет и даже пытается улыбнуться. Выходит скверно. — Кто такая Яна? Ты уже второй раз произносишь это имя.

— Понятия не имею, честно! Я ее не помню! Это на уровне подсознания. Какие-то ощущения, запахи, прикосновения. И имя. Оно само слетело с языка, — взмахиваю руками, проклиная ленивый мозг, выдающий информацию по кусочкам. — Да и это неважно! Нам в любом случае не стоит даже начинать. Я же псих, а ты… У тебя же парень есть, верно? Нам нельзя.

— Ты прав, — кусает губы, продолжая рассматривать брусчатку под ногами. — Уже поздно. А если мы хотим завтра доехать до Дряхлово, то лучше нам разойтись по домам и хоть немного поспать.

— Да! — выдыхаю отчаянно. — Пойдем, я провожу тебя!

Дорога до Аниной пятиэтажки кажется нескончаемой. Напряженное молчание между нами оглушает похлеще визга. Я оступился. . . Одним махом умудрился испортить наши с Румянцевой отношения. Сейчас понимаю, что обязан был промолчать, а не отталкивать от себя реальную девушку ради нелепого видения.

— Мы пришли, — бормочет смущенно, на долю секунды задержав на мне взгляд. — Как ты доберешься до общежития?

Полчаса назад я втоптал в грязь наш первый поцелуй, а она находит в себе силы переживать за меня. Еще больше ощущаю себя никчемным хряком.

— Не волнуйся! Вызову такси!

Аня кивает и, не глядя в мою сторону, спешит к подъезду. Но не успев поднести магнитный ключ к домофону, оборачивается.

— Илюш, какое такси? У тебя же мобильного нет? А дорогу до общаги ты сам ни за что не найдёшь: мы же кругами ходили.

— Поймаю попутку, ничего страшного.

— Ага, — усмехается Аня. — Чтобы завтра тебя нашли под очередной сосной? Соколов, ты наивный, как ребенок!

— Ладно, твоя взяла. Одолжишь телефон?

— У меня есть идея получше! — хитро улыбается Пуговица и возвращается ко мне. — Переночуешь у нас. Мамина комната все равно пустует.

Аня, как чувствует, что хочу отказаться, и спешит прислонить указательный палец к моим губам.

— Соколов, мы обычные люди, — пожимает плечами. — Нам свойственно ошибаться. Давай свалим этот недопоцелуй на созвездие Кассиопеи и останемся друзьями. Идет?

— Идет!

И все же неловкость пожирает меня без остатка.

— Ты чего весь съежился? — хохочет Аня, ловко переступая по ступенькам. — Вот Нинель тебя запугала!

— Просто неудобно, — радуюсь, что девушка живет на последнем этаже, а мы добрались только до третьего. — Ночевать в комнате твоей мамы… Где она, кстати?

— Уехала. У нее новый муж.

— Прости. А живешь ты с отцом?

— Ага, но он безобидный. Боюсь, даже не заметит тебя.

— Почему? Кто его знает, быть может, я храплю по ночам? Или вообще лунатик…

— А вдруг это именно того, что ему нужно?

— В каком смысле?

— Отцу не помешает встрепенуться, поволноваться за меня? Он, как и ты, немного потерян. Но если у тебя амнезия, то у отца глубокая депрессия после ухода мамы.

— И в чем она проявляется?

— В апатии, безразличии к окружающему миру. Не бойся, Соколов, папа небуйный. Да и вообще лучше всех на свете.

— Охотно верю.

Правда, вместо отца в квартире Ани нас встречает кромешная темнота. Не включая свет, Пуговица берет меня за руку и осторожно ведет за собой.

— Т-ш-ш, — смеясь шипит, когда я вскрикиваю от чего-то мягкого и, главное, живого под ногами. Хотя в последнем уже сомневаюсь, мои девяносто килограмм раздавят любого. — Это Хвост. Не бойся!