Он дергает воротник рубашки с силой.

— Иначе дышать нечем, — добавляет.

Я замечаю, что он действительно на грани. Взгляд воспалился, а желваки ходят под натянутой кожей. Наш разговор задевает то, что он привык глубоко прятать.

— Я не должен был отпускать тебя. Я знаю… Тогда не знал, думал: пройдёт.

— Но ты отпустил. И оттого, что ты теперь запрешь меня в своём доме, ничего не изменится.

“Отпустил”.

Оказывается, он не бросил меня два года назад, а отпустил!

Успех и гонка на выживание в бизнесе слишком многого стоили ему. Арбатов привык выбирать названия на свой вкус и привык быть жестким со всеми. Привык командовать, выигрывать на аукционах, слышать только “да”. Он, наверное, сам не замечает, что не возвращает меня, а принуждает.

В любом случае это мой лимит. Я больше не могу и не желаю выяснять отношения с ним.

О чем тут вообще можно говорить?

Он не знает слова «прости». Даже когда понял, что был страшно не прав, не может выдавить его из себя.

Я так же стремительно покидаю кабинет, как ворвалась в него. Через пару мгновений делаю вывод, что огромный дом может быть тесным. Стены буквально давят на плечи, а воздух как в той подземке с плохим кондиционированием.

Я хочу домой.

Хочу назад в свою жизнь.

Этот замок с тенями из прошлого осточертел.

— Валерия. — Рядом вырастает мощный силуэт Максима, стоит выйти из дома и шагнуть в сторону машины. — Боюсь, я не могу позволить.

— Какого еще черта?!

Я срываюсь на нем. Только сейчас замечаю, что пальцы шалят. Будь ты проклят, Вадим! Я уже пережила историю с Шиловым, мне было больно, сложно, до слез обидно, но я справилась. Я решила жить дальше.

— У меня приказ. — Максим проводит ладонями по своей черной рубашке, не зная, куда их еще деть. — Ворота все равно не откроют.

— У нас комендантский час? — я усмехаюсь и смотрю на наручные часы. — После семи вечера ни-ни?

— Вы на взводе, — неожиданно произносит он, понижая голос до вибрирующей волны. — Вам правда не стоит садиться за руль.

Я бросаю на него острый взгляд. От указаний, даже замаскированных в заботливый совет, тошнит. Максим коротко качает головой и приподнимает руки, показывая, что сдается.

Странно, но от его присутствия становится чуть легче. Он хотя бы не разговаривает как робот и даже умеет легонько улыбаться. Я все-таки дергаю водительскую дверцу, из-за чего тут же следует тяжелый выдох охранника. Я падаю в низкое кресло и вижу, как Максим подходит вплотную ко мне, не давая захлопнуть дверцу.

— Я не дам завести мотор.

— Отберешь ключи?

— Нет, просто не дам.

Он рывком наклоняется, заглядывая в салон, и накрывает ладонью кнопку старт. Он вдруг оказывается слишком близко, буквально перед моим лицом. Я дергаю рычаг, чтобы отодвинуть кресло до упора и не дышать чужим мужским одеколоном.

— У тебя очень скверная работа. Ты понимаешь, что ты сейчас игрушка для битья? Твой босс будет только рад, если я вымещу всю злость на тебе.

— Это не худший мой рабочий день, поверьте. — Уголки его губ снова трогает улыбка.

Я отворачиваюсь к окну. Смотрю на ухоженный красивый парк, который занимает всё пространство перед домом. Здесь есть всё для счастливой жизни, любое удобство и даже каприз, только вот души нет.

— Ты давно работаешь на Арбатова?

— С самого начала.

— Что это значит?

— Плюс-минус два года. Когда основали Арбатов Групп.

— Понятно. — Я киваю. — Он был другим раньше. Намного мягче…

Я утыкаюсь лбом в кожаную спинку. Ну отлично, только слез не хватало. Внутри шалит рыдательная струна, так и хочется махнуть на все рукой и побыть маленькой девочкой.