– Без разницы, – отмахнулся он.

– И что? – я смотрела на него исподлобья. – Я ведь, как вы уже поняли, не смогу их сохранить в любом случае. У меня ни образования, ни опыта нет. Я ничего не понимаю в бизнесе папы. Поэтому: можно я их заберу… переведу на счет монастыря? Настоятельница распорядится ими с умом, я знаю.

Около минуты мужчина сверлил меня взглядом, изредка тяжело вздыхая так, что черная рубашка под пиджаком на его груди натягивалась, очерчивая мощный торс. Спортсмен, что ли, в самом деле?

– Я верю, знаю, что в монастыре распорядятся деньгами как надо, Маруся, но забудь про монастырь и про ту жизнь, которая у тебя была. Забудь, – убедительно произнес он. – Все, что оставил тебе твой отец, как я сказал, это люди. Много разных людей, и перед ними ты, Маруся, теперь в ответе. Сама ты не справишься, Сашка и это предусмотрел, поэтому мы с тобой распишемся, – негромко сказал он. – Месяца у нас нет, провернем все быстрее.

Распишемся? Я заерзала, пытаясь сползти с кресла и встать на ноги. Он предлагает мне что – брак? Мои мысли заметались по извилинам, словно вспугнутые мыши.

– Я не… – пискнула я. Как брак, брак вообще не входил в мои планы!

– Я тебя не спрашиваю, я озвучиваю тебе решение, – резко пресек мою попытку возразить мужчина. – Чтобы ты не пугалась, все твое так и останется твоим. Это наследство. Даже если ты выйдешь замуж сейчас, а в наследство формально вступишь позже, это закон, и его никак не обойти обойти никому. Или как – ты сама готова руководить? Завтра же явиться на собрание акционеров? Показать им, кто тут хозяйка? Не готова? Ну вот и сиди. Брак фиктивный, – добавил он мягче. – Но не трепись, об этом ни одна тварь узнать не должна. Поняла? Для всех – ты сама мне в постель прыгнула.

– Да я бы ни за что…

– Да насрать, – перебил он меня. – Это оговорено было с твоим отцом. Андрея я мог бы усыновить, пока он был несовершеннолетним. Запомни, Маруся, и обдумай на досуге: тебя в этом мире даже не станут есть. Тебя раздавят просто и все, как таракана. А наследники после тебя есть?

Я заторможенно, словно во сне, покачала головой. Вопреки тому, что внутри меня сейчас все переворачивалось, отчаянно сопротивляясь, отказываясь верить в происходящее, снаружи я была словно застывшая статуя. Только намокающие глаза выдавали мое состояние. Но слезы пришлось проглотить.

– Нет? Ну тогда совсем дело плохо. Все, сейчас тебя отвезут, завтра у тебя день все обдумать, послезавтра постараюсь успеть – и свадьба.

«Свадьба», «брак», «фиктивно» – все это на повторе пульсировало в ушах, однако я умудрилась услышать спасительное «У тебя есть время подумать».

Зацепившись за эту мысль, я наконец-то слезла с кресла и стояла, упрямо смотря в синий пол. Здесь тоже был мягкий ковер. На нем, наверное, не видно даже следов крови – я поспешила с наивными выводами, что сейчас все цивилизованно. Меня как в средние века собственный отец вручил этому зверю. Спящему пока еще зверю, не хочу знать, что случится, если его раздразнить.

Я развернулась и на негнущихся ногах пошла к двери.

– Как вас зовут? – спросила я, остановившись в дверном проеме.

– Марк Истомин, – устало обронил мужчина, и уткнулся в бумаги, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена.

«Слишком красивое имя для этого чудовища!» – подумала я, бросив последний взгляд на мужчину.

Едва захлопнулась дверь за Машей, я раздраженно отодвинул бумаги и откинулся головой на спинку кресла. Честно говоря, эта свадьба вызывала во мне еще меньше трепетных радостных чувств, чем в девчонке. Но ничего иного в голову не шло. Я не знал, что можно сделать, чтобы как-то сберечь бизнес Сашки. Не потому, что девчонка полная дура, просто она совсем юная, дикая и не имеет понятия, что творится за любыми закрытыми дверьми.