Что за манера у этих баб лезть под горячую руку? Неужели не видно, что шеф не в духе!

Снова уткнувшись в бумаги, понял, что ни о чем больше, кроме этой маленькой аферы, думать не могу. Помимо бытовых трудностей – поселить новоиспеченную женушку в самой дальней комнате дома – нужно было уладить и юридический аспект этой сделки. Я-то, разумеется, ни на какие ее активы не рассчитываю, хотя и могу незаметно обокрасть, и никто не прикопается, но нет. Только не дети… не дочь Сашки. Мое единственное стремление – не дать просрать то, за что Сашка только лет жилы рвал и не потерять свои капиталы и дивиденды. Но вот что взбредет в голову этой на вид крайне наивной девчонке, я не знаю, и ручаться за ее порядочность – нет, скорее дурь и блажь – не буду.

Я взял планшет и открыл электронную почту. Своему директору правовой службы я уже намекал про срочный брак, тот блеял, конечно, и хотя я его понимал прекрасно, дал понять, что отрицательный ответ будет ему стоить места в очереди на бирже труда. Но потом ситуация слегка прояснилась, когда выяснилось, что девчонка зарегистрирована не в столице, а тех самых бабкиных ебенях – видимо, чтобы тоже не возиться с наследством, бабушка прописала ее у себя. С деревенским загсом вопрос решать будет проще, точнее. с районным. Тихо приедем без всякого пафоса, распишемся, без фотографов, цветов и медведей на тачке, а потом уже, дома, для вида и для того, чтобы брак не выглядел полным фарсом, банкет, черт бы его побрал, платье и поцелуи.

Я тапнул по галерее фотографий. Долго листал, прежде чем нашел ту самую фотку – с какого-то благотворительного вечера. Вот сам Сашка, Андрея нет – мал еще для таких банкетов, все как в том фильме – «как на тропу войны, так не маленький, а как в синема, так маленький»… И эта Маша, Маруся. Без косметики, опять коса, на каблуках стоит, качается, даже на фото видно, что с трудом, сжалась вся так, как будто расстреливать собрались. Может, устала, а может, от музыки там – в самом деле дерьмо – голова у нее разболелась.

Нет, красивая, она все же красивая, но какая-то диковатая. Ей неинтересно это все – мир, жизнь, шмотки, цацки, ладно, ей неинтересно даже не то, за что любая девчонка в ее положении бы вцепилась, ей пофигу знания, образование, путешествия – все, что увлекало ее ровесников вне зависимости от того, сколько бабла было на счету у их родителей. Не то чтобы это плохо, но мне-то как быть? Как мотивировать ее, как общаться, как направлять, чтобы она делала то, что нужно – не мне, допустим, но бизнесу?

Крышу ей починить… точно бы не мешало.

Я закрыл галерею и открыл почту, собрался было написать юристу письмо, как взгляд зацепился за сообщение, которое уже судя по заголовку должно было попасть в спам, но не попало.

Зубы скрипнули, пальцы сами собой сжались в кулаки. Наверное, я так побледнел, что выглядел страшно.

– Сука, – прошипел я на выдохе, остановившись на подписи в письме. – Ах ты сука…

Я не знала, куда меня везут, но точно не домой – машина пробиралась по центру города, и у меня в глазах рябило от огней, рекламной подсветки, светофоров, вспышек камер…

Я пыталась привести мысли в порядок. Старалась использовать отведенное мне время, для того чтобы подумать над своим будущим с максимальной пользой. Нужно было определить для себя, готова ли я пожертвовать своей абсолютно спокойной, понятной и размеренной жизнью ради спасения дела папы и Андрея. Но даже начать с чего-то структурировать события и их последствия мне не удавалось. Все внутри металось, то сжимаясь от боли утраты самых родных и любимых мне людей, то раздуваясь от страха перед неизвестностью предложенного мне пути.