- Ты великолепна, - подходит сзади Павел. – А с этим будешь еще прекраснее.

Он надевает украшение мне на шею. Металл приятно холодит кожу, а его прикосновения, наоборот, обжигают. Гремучий контраст.

- Спасибо, ты тоже, - улыбаюсь нашим отражениям в зеркале.

Больше нет закомплексованной Даши, я действительно отлично выгляжу. Все мои надуманные недостатки перешли в ранг достоинств.

- Идем? – Паша берет за руку и тянет к выходу. Но на полпути вдруг разворачивается и целует в плечо. – Чтобы косметика не смазалась. Очень уж хотелось это сделать, хоть так пометить.

- А-хах, спасибо, не укус оставил, - смеюсь.

И мы выходим-таки на улицу.

По пути заезжаем за Сергеем Германовичем и Анфисой Дмитриевной. Она вся такая же сияющая, с доброжелательной улыбкой, а он угрюмый и подозрительный.

- Пашенька, там такая выставка, вы не представляете! Просто чудо! – восклицает мать Павла.

- Выставка? – переспрашиваю.

- Да, Дашенька, мы сначала картины посмотрим, а потом поднимемся наверх, в ресторан. Сережа заказал столик.

- Пришлось. Сын ведь не удосужился, - ворчит отец Фирсова.

- Папа! Вы сами проявили инициативу, сказали, что выберете!

Безотчетно сжимаю руку Паши. Физически чувствую его напряжение, хочется поддержать.

К счастью, дальше поездка проходит мирно. Я усиленно расспрашиваю Анфису Дмитриевну о Золотом кольце, а она с упоением рассказывает.

Боковым зрением ловлю благодарный взгляд Паши, и в груди сразу теплеет.

- Приехали! – восклицаю.

В целом, не такой и сложный вечер предстоит. Анфиса любит поболтать, нужно лишь подавать темы. И тогда Сергей не сможет портить настроение.

Оставляем вещи в гардеробе, заходим в зал. На стенах висят картины, но я к ним равнодушна. Зато мать Фирсова снова активизируется.

Удивительно, но людей довольно много. Видимо, не все такие, как я.

- Даша? – раздается сзади голос Руса.

Медленно оборачиваюсь. Он-то что тут делает?

- Кто это? – ревниво спрашивает Паша.

Его родители пока молчат, лишь заинтересованно следят за нами.

- Жених ее несостоявшийся, - отвечает Рус, нагло ухмыляясь. - Но еще не вечер, ведь так? Кстати, познакомьтесь с моей спутницей. Катенька!

Он подзывает высокую девушку, стоящую чуть поодаль у одной из картин.

Молча рассматриваю девицу. Мы с ней абсолютные противоположности. Она худая ухоженная брюнетка. Совсем не я, в общем.

Уверенность в собственной неотразимости сразу исчезает.

- Паша, здравствуй, - девушка неожиданно начинает строить глазки моею Фирсову. – Сколько лет, сколько зим. А ты похорошел.

Мурлычет она и чуть ли не вешается на него.

А Павел-то тоже хорош! Глаз с нее не спускает!

- Вы знакомы, да? – произношу резко.

- Да, уважаемая, - Катя одаривает меня снисходительным взглядом. – Паша был влюблен в меня, замуж звал. Но я не пошла. А-хах. Да что там был, кажется, и сейчас еще влюблен.

Все сразу оборачиваются на Фирсова. Вид у него и впрямь осоловелый.

Приехали.

- Это правда, Паша? – спрашиваю, затаив дыхание.

- Д-да, - отвечает он сквозь зубы.

Отшатываюсь от него, как от прокаженного. Ужасно больно и обидно. Воздушные замки в голове о придуманном настоящем, а не фиктивном, падают вниз на огромной скорости.

Рус следит за мной и как будто глазами транслирует: «Я же говорил!».

- Кхм, сдается мне, нас тут водят за нос! – вмешивается Сергей Германович.

Черт. Все резко идет в тартарары.