- Твое?! – Фирсов вдруг подрывается на ноги и нависает надо мной. – Твое?!

- Мое, - выдвигаю упрямо подбородок.

Хоть я сегодня и поняла, что по-настоящему не хочу замуж за Руса. Говорить об этом Павлу не намерена.

- Ладно, - он кивает, - пусть будет твое.

И уходит в свою спальню.

Н-да. Должно быть сейчас ретроградный Меркурий. Или парад планет. Или вспышки на Солнце. Что-то, что влияет на адекватное поведение мужчин.

За всеми этими мыслями ложусь спать позже обычного. Из плюсов – полтергейст ночью дверную ручку не дергал.

- Доброе всем утро! – здоровается Фирсов.

- Ага, - вяло отвечаю, ковыряясь в овсянке.

Настроения на кулинарные изыски совсем нет.

- Сегодня суббота! – радостно восклицает Павел.

- Да ты прям капитан очевидность, - комментирует Ника.

Даже не хочется ее одергивать.

- Значит, пойдем, познакомимся с твоими родителями, Дарья, - продолжает Павел, как ни в чем не бывало.

- Нет! – окончательно просыпаюсь.

- Да!

В общем, в гости мы все же едем. Я лишь искренне надеюсь, что их не будет дома.

Но нет, разве ж повезет в такой мелочи. Закон подлости вездесущ. Дверь открывается практически сразу после звонка. Как будто только нас и ждали.

- Дочь? А я думала, отец что-то забыл, - говорит удивленно мама.

- О, папы нет? Замечательно. То есть, - торопливо поправляюсь, - мы ненадолго, - заходим внутрь, раздеваемся. – Это Паша, это моя мама.

- Приятно с вами познакомиться, - Фирсов целует ей руку и вручает букет цветов.

- А этот воспитанный, мне нравится, - комментирует мама, на что Павел усмехается.

Я предпочитаю молча закатить глаза и пройти на кухню поставить чайник.

- Видела бы ты, ба, его плейстейшн. Мама, правда, не разрешила в него поиграть, - вставляет свое слово Ника.

- Поиграем вечером, чего ты, мелкая. Надо было просто попросить.

Все проходят на кухню, рассаживаются. Я остаюсь в роли обслуживающей.

- А чем вы занимаетесь, Пашенька? – спрашивает с интересом мама.

- Фирмой руковожу, - «скромно» отвечает Павел.

- Красота, - тянет мать.

Некоторое время продолжается их душевный разговор. Я совсем не участвую. Фирсов сам прекрасно справляется с покорением моей мамы.

- Кстати! У нас от профсоюза остались две лишние путевки в санаторий на Новый год. Пара, что должна была поехать, заболели. А пропадать добру совсем не хочется. Вы не хотели бы отдохнуть с супругом? – говорит вдруг Павел.

Удивленно смотрю на него. Мы не обсуждали никакой санаторий. И я искренне сомневаюсь, что на фирме Фирсова существует профсоюз. Да я уверена, что там никто даже слова такого не знает.

- Это разве удобно? – мама переводит взгляд на меня.

- Удобно, мам, - киваю, - удобно. Раз Паша говорит, то все хорошо. И оплачено ведь уже, да? Денег не вернуть?

Раз захотел побыть благодетелем, пусть будет. Я отказываться не собираюсь.

- Нет, не вернуть, - качает он головой.

- Э, ладно. Тогда, спасибо? – произносит полувопросительно мать.

- Все для вас! – отвечает с широкой улыбкой Фирсов.

Вскоре после этого мы уходим. К счастью, папа так и не подъехал. Он был бы более въедливым относительно характера нашего с Павлом общения.

- Спасибо, - произношу только в машине. – Хоть ты это и для себя делал, но все же спасибо. Я как раз гадала, как быть с родителями, ведь надо будет перед твоими семью изображать на праздники.

- А-хах, - посмеивается Фирсов, - ты шикарно умеешь благодарить. И кстати, я, быть может, списал в счет твоей награды.

- Что?! – вмиг возмущаюсь. – То есть я полотенчики за свои средства покупала! Ничего не просила! Да, затраты несоизмеримы, но все же. А еще подумала о тебе лучше, чем есть на самом деле!