На том они и договорились.

На следующий день нарядная Хельга в обновке побежала с полной корзиной бурдючков продавать на гонках наваренный заранее морс. Ей хотелось бы, конечно, покрасоваться перед Барди, но тот угрюмый сидел за столом в одиночестве и на девушку внимания не обращал. Его приятели разбрелись кто куда, кто на гонки, кому надо было что-то сделать для семьи. Барди же, в очередной раз рассорившись со своими, сидел в таверне, на гонки ему тоже не хотелось. Какой тут праздник, если без настроения. На столе рядом с ним лежала окованная металлом дубинка и круглый блестящий щит. Он надеялся договориться с парой стражников сходить побить кростов в старых шахтах. Мерзкие камнееды расплодились, и развеяться, сходив на зачистку, было вполне неплохо. Он сидел, углубившись в раздумья, и не особо замечал происходящее вокруг, пока его не затрясла за плечо сама хозяйка заведения. Ничего не понимая, Барди с удивлением смотрел на заплаканную гномку. Из ее рассказа выходило, что старый лесник совсем свихнулся на своей коллекции.

— После вчерашней ссоры он ушел злой и сказал, что все равно монету я отдам, — рассказывала матушка Бронна, вытирая глаза уголком платка. — А сегодня бумажку от него передали. Он, старый дурак, Хельгу украл. Сказал, вернет за эту дурацкую монету, будь она неладна. Выручи, касатик, не мне же со спятившим громилой разговоры вести! Я ж слабая женщина. Верни мне внучку-то, а? — Полные надежды глаза старой женщины смотрели на гнома. — Ты же всегда подвиг хотел совершить? — Она рубанула по больному. — Хельге-то, поди, страшно в лапах этого. Вдруг совсем ума лишился, старость помутнение рассудка вызвала? А силы-то у него о-го-го, йети, он ведь такой.

— Ну, йети, конечно, побольше камнеедов, — подхватил Барди свое оружие со стола, — но уж если и правда спятил, то справлюсь все равно.

Парень думал недолго, матушку Бронну было жалко, да и других подвигов в ближайшее время не предвиделось. А тут вроде как и противник огромный и, возможно, невменяемый, и девица в беде. Поэтому бравый гном велел передать стражникам, что у него нашлись другие дела, и, пристроив в кошель монету раздора, отправился в лес.

Довольная Бронна после его ухода уже в мыслях планировала свадьбу внучки, как вдруг отворившаяся дверь таверны спутала все ее планы.

— Бабуль, морс весь продала. Там ярмарка еще пару часов будет, может, еще раз сходить с чем? — Румяная Хельга в ярко-малиновой шали стояла в дверях. — Бабуль?

— Это ж кого тогда этот старый дурак уволок? — вышла гномка из ступора. — Это кого же сейчас от придурка лесника Коротышка спасать будет? И за монетку-то нашу он ведь на девке той и правда женится! — разбушевалась старушка.

— Что? Мой Барди? Женится? — Пустая корзина полетела на пол, а Хельга, хлопнув дверью, выскочила из таверны.

— Это что же там сейчас будет? — шлепнулась на стул Бронна. — Вот мы дурни старые.

Она замерла, смотря невидящими глазами на дверь, за которой исчезла малиновая шаль ее внучки.