– Ну что ж… – с трудом выдохнул Коул, расправляя плечи. – Завтра утром можно выбраться в город. Покопаться в прошлом семьи Келви. Поискать способ…

– Спасибо, Коул! – не веря своим ушам, отозвалась Эмили. Она крепко обняла старого друга, заставляя того громко выдохнуть.

– Но до первого обморока, Эмили! Если вдруг тебе вновь станет плохо… Я соберу твои вещи и заберу из особняка. Ясно? – спросил мужчина, стараясь скрыть радость от предстоящего приключения. Ему хотелось, чтобы его голос звучал сурово, но Эмили мгновенно его раскусила.

– Более чем, – усмехнувшись его тщетным попыткам, ответила девушка.

– Тогда доброй ночи. Или мне…

– Нет. Все хорошо. Иди к себе, – серьезным голосом сказала Эмили. Ей не хотелось выглядеть в глазах Коула пугливым ребенком, которым она себя ощущала в моменты слабости. Ее фобия плохо поддавалась лечению, да и не каждый специалист был готов за нее взяться.

– Я мог бы остаться на диване… – неуверенно взглянув на подругу, продолжил мужчина.

– Я же сказала, Коул. Все хорошо. Правда.

– Ладно, – подняв руки вверх, отозвался он, быстро вставая. – Если что… Кричи.

И неожиданно залившись краской, скрылся за дверью комнаты Эмили, оставив ту в полном одиночестве.

Посмотрев на старые настенные часы, девушка поняла, что проспала почти половину ночи. В это время, по всей видимости, Коул Олдри неотлучно находился у ее кровати. Искренне переживая… Кинув быстрый взгляд в сторону двери, Эмили забралась под одеяло, наслаждаясь его теплом, и на этот раз старалась даже не думать о том, чтобы хоть мельком взглянуть на озеро за окном…

Говард Форс, как обычно, прогуливался по тропе недалеко от леса. Мужчина каждый день ходил этим маршрутом до самого особняка Блэков. И сегодняшнее утро не стало исключением. Это был его особый ритуал, неизменная часть рутины, успокаивающая монотонность существования.

Утро встретило Говарда пробуждением леса. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, озаряя птиц, что так весело щебетали, порхая с ветки на ветку. Эти крошечные обитатели, казалось, являлись неразлучными спутниками мужчины на протяжении всего пути. Их пение словно перебивало шелест листьев и шум его собственных шагов по утрамбованной земле. Но безмятежность момента вскоре была разрушена. Неподалеку от небольшого, поросшего мхом холма сквозь густую зелень выглядывал старый надгробный камень. Выцветшая надпись была едва различима, но Говард помнил ее наизусть. Губы старика сжались в тонкую линию. Это место всегда вызывало в нем неприятное чувство беспокойства и ощущение неизбежной близости к забытому прошлому.

– Доброе утро, – пробормотал он, стараясь как можно быстрее пройти мимо и не поддаться наплыву мрачных воспоминаний, связанных с трагедией в особняке Блэков. Они были глубоко запрятаны в памяти мужчины, но это место каждый раз напоминало о них, как свежая рана.

– Как неучтиво, – раздался за его спиной холодный, насмешливый голос. – Я думал, он пощадил вас той ночью, разве нет?

Говард резко замер. Сердце его отчаянно застучало. У деревьев стоял молодой человек, с усмешкой наблюдавший за стариком. Темные взъерошенные волосы почти полностью закрывали глаза, и он слегка покачал головой.

– Не понимаю, о чем вы, мистер Ричардсон. Вы совсем недавно в городе, а уже собрали столько слухов? – с напряжением в голосе спросил Говард, стараясь спрятать свой испуг. Парень лишь рассмеялся, и смех его звучал резко и неприветливо.

– Будьте осторожны, сэр. Лемс – странное место, – бросил он, развернувшись к тропинке. Медленно удаляясь в сторону города, он оставил старика наедине с мрачным надгробием и тревожными мыслями.