– Я хочу в торговый центр. Там можно отдать письмо Деду Морозу, – упрямо супит нос мой сын. Сжал кулачки, аж костяшки побелели. – Папа, ну пожалуйста.

– Хорошо, и купим приставку, которую ты так хотел. Ты же ее попросил у старика в письме?

– Спать хочу, – вздыхает мой мальчик. Уходит, опустив плечики. Черт, я не могу ему дать, то что ему на самом деле так важно и нужно. И точно уверен, что совсем не про приставку написал он в своем письме. В значит, его новогоднее желание не сбудется. Вот такой я вот фиговый Дед Мороз. Дед Мороз без Снегурочки. Звучит как название идиотской комедии положений.

– Тошку дай, соскучился. Теперь не скоро смогу с ней поговорить. А она же мое солнышко. Ты смотри, Руслик, обидишь дочу мою, я тебя сотру в порошок. Да ты и так это знаешь. По миру пущу, голым в Африку. Кстати, мне там одна птичка начирикала, что ты обманываешь ее. Узнаю, что это правда, не обессудь. А теперь позови мне Тому. Мать, слышишь, будешь с дочерью то говорить?

Руслан вздрогнул, услышав приказ тестя. Точнее просьбу, но в разговоре с ним Алексей Александрович всегда использовал и использует приказной тон. Проклятый страх смешался с яростным бессилием. Но он взял себя в руки, колоссальным усилием воли.

– Верите сплетням? Это совсем не пристало человеку вашего уровня. Знаете ведь, что это все просто ложь. Я же не идиот. А Тома спит, дорогой тесть. Не буду ее будить. Ей и так сейчас тяжело. Беременность вымотала ее. Ну ничего, скоро наша малышка родится, и станет легче. Только вы мне помогите. Нужно Тамару уговорить няню нанять. И вы прекрасно знаете, что я за жену и дочку нашу долгожданную жизнь положу.

– Ну ладно, ладно. Жизнь твоя мне ни к чему, а вот спокойствие дочери главное. Няню наймем, даже без разговоров. В дом переедете сразу после родов. Нечего ребенку городом дышать. По концерну моему отчеты шли на мыло, и Рус, пожалуйста, не заставляй меня ждать и злиться. Мы с Лидусей на три дня на яхте уходим, связи не будет. Вернусь, позвоню. Надеюсь тогда ты мне дашь с моей малышкой пообщаться, – в голосе отца жены, вроде шутливом, Руслан, услышал угрозу. В ухо полетели короткие гудки. Рус схватил со стола тяжелый хрустальный графин, закричал в голос и с силой бросил его в стену. Дорогое стекло прыснуло льдистыми осколками, по стене поползли уродливые коричневые потеки, воздух наполнился ароматом столетнего дуба.

Черт, черт, черт. Какого лешего эта дура полезла в его почту? И идиотка эта Даринка, он сто раз ей говорил, чтобы не присылала фотки их игр. Боже, что же делать теперь? Времени катастрофически мало. Через три дня Леднев вернется, и если не найдет дочь, то… даже представить сейчас Руслану было страшно, что будет с ним дальше.

Он ввалился домой под утро, довольный, сытый как кот, удовлетворенный и чувствующий себя хозяином жизни. Вернулся и не нашел дома свою послушную овцу жену. Даже тогда не начал переживать. Мало ли куда усвистала эта балованная ледяная стерва, наверняка опять на йогу для беременных. У нее сейчас в башке каша из сентиментальных розовых сопелей, глупости и гормонов. Томка красивая и холеная не вызывала в нем и сотой доли того желания, что огненная Даринка. Даже сейчас, при мысли о любовнице он почувствовал возбуждение.

Рус принял душ. Смыл с себя остатки огненной страсти, которую ему всю ночь дарила любовница. Налил кофе из дорогого кофейного автомата и прошел в кабинет, напевая под нос глупую песенку. Жизнь казалась прекрасной.

Он даже не сразу оценил масштаб трагедии, увидев развернутую во весь экран фотографию, запечатлевшую его ночные забавы. Мазнул взглядом по монитору, сделал глоток обжигающего кофе.