– Спасибо, – в итоге говорю я, а он просто кивает, даже не повернувшись.

Я ухожу в ванную, чтобы умыться и хоть немного привести себя в порядок. Укладываю волосы влажными пальцами. Замечаю, что на мизинце и боковой стороне кисти ободрана кожа, а рукав толстовки до локтя в грязи. Наверное, я вчера падал. Радуюсь тому, что ни черта не помню, видеть себя в зеркале и без этого противно. Выдыхаю, расправляю плечи и натягиваю беззаботную улыбку. Осталось только побыстрее улизнуть отсюда.

Захожу на кухню, чтобы попрощаться. Морозов уже сидит за столом и лопает оладьи со сметаной, а Маша стоит к нам спиной и разливает в кружки чай.

– Садись, – бросает она через плечо.

Морозов кивает на стул напротив, не отрываясь от своего занятия. На моём месте стоит тарелка, стакан воды и таблетка. Я против воли опускаю глаза и отворачиваюсь. Пить очень хочется, да и возможность унять головную боль сейчас кажется лучшим, что может произойти в моей жизни.

Послушно опускаюсь на стул, закидываю таблетку в рот и пью, пока стакан не оказывается пустым. Стараюсь делать это медленно, чтобы не позорить себя ещё больше.

– Спасибо, – говорю я.

Маша разворачивается, расставляя для нас чашки с чаем. Она молчит, но взгляд говорит больше, чем любые слова. Заявление, что я не голоден, решаю оставить при себе. Вместо этого кладу пару оладий на тарелку и утыкаюсь в неё взглядом.

– Может, наконец объясните мне, что это вчера было? – произносит Маша.

Я поднимаю глаза, чтобы ответить, но смотрит она на Морозова, а не на меня.

– Ну прости, Лисёнок, – улыбается он. – Просто вчера Кир…

Я пинаю его под столом и медленно мотаю головой, давая знак, чтобы он заткнулся.

– Просто оказалось, что Кирилл совершенно не умеет пить, – продолжает он.

– Ну понятно, они с ребятами поступление отмечали, – кивает Маша. – А ты-то что там забыл?

– Мимо проходил, – ещё более виновато улыбается Морозов.

– Допустим, – она, кажется, не верит ему.

– Я… – пытаюсь я вставить хоть что-нибудь, но никто не обращает на меня внимания.

– Ваня, – Маша опять обращается к Морозову, – а если бы мама была вчера дома?

– Но я же знал, что она в командировке, – оправдывается он.

– То есть если бы она не уехала, ты бы его остановил?

– Вообще-то я тоже здесь, – подаю я голос.

Они одновременно поворачиваются, смотрят на меня пару секунд, а потом как ни в чём не бывало возвращаются к своему разговору.

– Вообще-то я надеялся, что он протрезвеет по дороге. Ну и кто же знал, что он потом такой концерт устроит? Если бы твоя мама была здесь, я бы не стал так рисковать и сразу позвонил бы Максу, чтобы он помог мне его до дома дотащить.

То, насколько я здесь лишний, делает мою вчерашнюю выходку в десять раз нелепее. Встаю из-за стола.

– Я пойду. Спасибо за завтрак и… – я замолкаю, подбирая слова.

– Всё нормально, – говорит Маша, – бывает.

– Подожди, я с тобой, – Морозов встаёт и одновременно заталкивает в себя последний кусок с тарелки.

С набитым ртом он коротко целует Машу и что-то ей бубнит. Я быстро разворачиваюсь и иду в прихожую одеваться, чтобы не смотреть на них. И этого дурачка она выбрала вместо меня, поверить не могу.

Мы выходим на улицу. Толстовка, которую я надел для вчерашнего прохладного вечера, оказывается совсем не по погоде, приходится закатать рукава. Только сейчас замечаю, что Морозов в шортах и футболке, а не в том спортивном костюме, в котором был вчера. Значит, у него уже и шмотки запасные у Маши дома есть. Таких подробностей я знать вообще-то не хотел.

– Так что, это секрет? – спрашивает Морозов.