— Да вряд ли…

— А если? И что, мы, получается, с носом останемся.

— Мы?

— Ну, ты и я… Так вот, мысль-то какая. Тебе нужно с него, по-хорошему, между делом трясти деньги.

— Деньги?

— Ну вот смотри, вы в театр идете. Платье тебе надо. У тебя этих платьев одним местом жуй. Любое наденешь, а денежки, что он на шмотки даст, себе в карман положишь.

— В карман?

— Ну да. Платье, потом там еще одно, может. Туфли. Так и скажи, чтоб не упасть в грязь лицом перед его родственником. Они там все в брендах поголовно ходят. Ты должна соответствовать.

— Если просить деньги на бренды, вряд ли мое платье за них потом прокатит.

— Ну съездим на Апрашку*. Там полно подделок нормального качества.

— Ты сейчас серьезно?

— А ты думаешь, что они прям разбираются? Тупо на ценники же смотрят. Если дорого, значит, точно не подделка.

— Это как-то неправильно.

— Ладно, не бери в голову, я так, просто поразмышлял. Иди ко мне.

Макс улыбается и, оттолкнувшись от спинки стула, вытягивается во весь рост.

Его крупная ладонь ложится на мое плечо, медленно спускается ниже, чтобы зафиксировать мой локоть и подтянуть меня наверх.

Когда мы встречаемся с ним взглядами, я так остро чувствую скапливающееся между лопаток напряжение. Разбавить мутные разговоры поцелуями, которые крохотными отпечатками остаются на моих щеках, точно не лучшая идея. Но я иду у Макса на поводу, и вот его ладони уже устраиваются на моей попе.

Окаменевшее тело не слышит жалобный голос разума, который неустанно твердит: «Просто расслабься», а может, это и вовсе слова Макса. Разобрать сейчас сложно.

Я вытягиваюсь подобно тетиве лука.

Камень на душе только разрастается в размерах.

Пока я борюсь с неизвестно откуда взявшимся протестом, Максим не теряет времени. Практически в одно движение снимает с меня свитер и усаживает на стол.

Подскочивший пульс дает о себе знать. Я слышу, как бьется мое сердце, его удары отдаются в черепной коробке.

Легкие поцелуи становятся глубокими. Максим прижимает к себе крепко, собственнически, и, когда надетые на мне джинсы спускаются до колен, в комнату вваливается Иван.

— Ты уже верну… О, сорян, ребятки. Я не знал.

Ваня отворачивается, а мои и без того красные щеки походят сейчас на огненную лаву.

Быстро натягиваю штаны, подбираю с пола свитер и проскальзываю за спиной Ивана на выход.

— Ев!

Максим вылетает следом за мной, на нем нет футболки. Он небрежно скользит ладонью по короткостриженым волосам. Явно хочет что-то сказать, но я его опережаю.

— Я к себе, — выпаливаю в ту же секунду и, поцеловав его в щеку, спешу к лестнице.

*Апрашка - рынок Апраксин двор 

12. 12

На своем этаже замедляю шаг и пытаюсь восстановить дыхание. А если бы Иван зашел на пять минут позже?

Гадство.

Толкаю дверь в комнату и сразу закрываю ее на ключ изнутри.

Сердце все еще разрывает грудную клетку своей учащенной сотней ударов, а воздух кажется слишком густым. Так хочется сделать глубокий вдох, но получаются лишь отрывистые всхлипы.

Тело все еще протестует против мужских прикосновений. Эта перемена пугает. Я никак не могу разобраться в себе и уяснить, что же не так?!

Максим всегда был таким, сглаживал все конфликты близостью, и раньше меня это устраивало. Но сейчас…

— Ты чего такая красная? — спрашивает Даша.

Ее голос сливается со скрипом кровати. Она поднимается на ноги, быстро пересекая половину комнаты, чтобы оказаться рядом со мной.

— Так, недоразумение.

Отвожу собранные в замок руки от груди и разглаживаю джинсовую ткань на бедрах. Делаю это исключительно для того, чтобы заполнить повисшие в воздухе вопросы. Она явно хочет знать подробности, но после Савкиных слов откровенничать с девчонками мне больше не хочется.