Вздохнув, я решаю, что ничего страшного не произойдёт, если я чуть-чуть нарушу собственные правила. И коснусь Азарея… Это ведь ради лечения! Раз мой способ работает — я обязана постараться изо всех сил. Если ёкай выздоровеет — у него не будет причин держать меня здесь. И я поскорее вернусь домой.

Протянув руку, осторожно снимаю лист с бледного лица Азарея. Зачерпнув воду, робко обмываю его мощную шею. Ёкай не двигается, и это добавляет мне смелости.

А если всё же ещё немного по плечам растереть?

Я лью воду на спину высшего ёкая. Опускаю ладони.

Его плечи твёрдые, горячие, словно выточенные из раскалённого камня. Мышцы под кожей играют, напрягаясь от моего прикосновения. Меня накрывают незнакомые эмоции, неправильные ощущения. И даже в животе делается жарко. Мне страшно… но ещё немного любопытно, и, может быть, самую малость приятно касаться атана.

Пальцы двигаются сами, растирая травы по его коже.

И да — я вижу — это правда работает!

Тёмные полосы на его лице и груди становятся ещё бледнее… Результат далёк от идеала, но хотя бы угольная чернота теперь перетекает в насыщенный серый тон, а кое-где и вовсе – в светло-серый! Значит, ещё несколько процедур, и болезнь отступит окончательно.

Азарей медленно открывает глаза. И я подвисаю… Как же это красиво.

В алой радужке совершенно отчётливо сияют яркие золотые искры.

По-мужски красивые губы изгибаются в улыбке. Он не скалится, а именно улыбается. Настоящей, живой улыбкой. Я сама не замечаю, как начинаю улыбаться в ответ.

— Твоё варварское лечение работает, человечка, — с довольной интонацией сообщает Азарей. — Какую награду ты желаешь?

И внезапно его хвост притягивает меня ещё ближе. Так что я упираюсь руками в рельефную мужскую грудь.

— Отпустите! — вырывается у меня.

Азарей хмыкает, и его хвост соскальзывает с моей талии. Да так неожиданно, что я плюхаюсь в воду. И тут же вскакиваю на ноги. Вода стекает по волосам.

— Как глупо ты потратила награду, — ухмыляется ёкай. — Но я сегодня милостив. И сам решу, как тебя наградить, человечка Ами.

Ами…

Он назвал меня по имени. И это отозвалось неожиданным теплом в груди. И пока я это перевариваю, Азарей встаёт во весь рост и переступает край мраморной купели.

И да — ёкай, как и прежде, голый!

Я зажмуриваюсь, отворачиваюсь. И как бы не прогоняла образ — он очень даже живой. Как же это стыдно! Но я уже поняла — тут какие-то свои представления о приличиях.

Когда я снова поворачиваюсь к атану, возле него уже стоят непонятно откуда взявшиеся слуги. Двое синекожих ёкаев накидывают на плечи Азарея расшитое золотом кимоно.

— Я принял решение, — вдруг говорит атан.

Делает жест пальцами — и прямо из воздуха на его ладонь ложится невероятной красоты золотой браслет. По форме — это переплетающееся тончайшие веточки, на которых ягоды-камни переливаются от алого в бордовый и обратно.

Азарей склоняется ко мне, все еще стоящей на ступенях купели, примерно по колено в воде. Внезапно хвост ёкая, защипнув ткань мокрого кимоно, приспускает его с моего плеча. Не успеваю и вздохнуть, как атан защёлкивает браслет на моей руке. Высоко. У нас так носить не принято, но уж тут свои порядки.

— Это твоя награда, человечка, – атан выпрямляется, и даже делает полшага назад позволяя слугам оправить его кимоно, и продолжает, – я также дозволяю тебе выбрать личную служанку. Но прежде заготовь побольше трав для ванн. Если что-то надо, обращайся к слугам.

— С-спасибо, — оторопев, выдыхаю я. — Я приготовлю так много трав, как могу! И также объясню вашим слугам, как их правильно применять. Что бы они могли и без меня справляться.